Эпоха терминаторов
Кто, кроме России, создает машины для войны будущего?
Война всегда была уделом представителей нашего биологического вида. Конечно, люди с древнейших времен с удовольствием привлекали к этому занятию любых подходящих животных – от собак и лошадей до слонов и дельфинов, а также мастерили различные механизмы и устройства, облегчавшие людям уничтожение себе подобных. Но разум и воля, направлявшие оружие – от бронзового меча до ядерной боеголовки – всегда были человеческими.
До недавнего времени. Точнее – до марта 2020 года, когда турецкий боевой беспилотник Kargu-2, действуя в автономном режиме в Ливии, выследил и убил пехотинца враждебной стороны. Инцидент был зафиксирован экспертами ООН, которые затем в течение года скрупулезно изучали боевые действия и факты нарушения международного права на ливийской территории, и в результате опубликовали по этому поводу многостраничный доклад.
Таким образом, перед нами не газетная утка и не свидетельства анонимных источников, а факт, достоверность которого не вызывает особых сомнений. Боевые роботы научились самостоятельно, по собственному решению убивать людей.
НА ПОРОГЕ НЕИЗБЕЖНОСТИ
Примечательно, что эпохальное убийство совершил не один из «крутых» боевых беспилотников вроде американского MQ-9 Reaper («Жнец») или распиаренных турецких «Байрактаров», а весьма неказистый 15-килограмовый квадрокоптер-камикадзе.
Производимый турецкой оборонной компанией STM, Kargu-2 внешне – ничем не примечательный летун. Тем не менее, он оснащен весьма продвинутыми «мозгами», и может действовать как под управлением оператора, так и в автоматическом режиме. Во втором случае он способен в режиме реального времени анализировать картинку с видеокамеры, распознавая на местности контуры целей – людей и автомобили. При обнаружении подходящего объекта аппарат принимает решение об атаке и уничтожает объект, не запрашивая для этого подтверждения оператора.
Особую эффективность этим беспилотным летательным аппаратам (БЛА) придают алгоритмы машинного обучения, позволяющие накапливать опыт в ходе «неудачных» миссий – заданий, при выполнении которых беспилотник никого не уничтожил и вынужден был вернуться на базу.
Появление таких машин стало неизбежным следствием распространения беспилотных технологий и появления целого класса небольших и относительно дешевых дронов-убийц. Дело в том, что самым уязвимым местом беспилотников является радиоканал, который связывает летающий аппарат с постом управления. Этот канал может быть заглушен средствами радиоэлектронной борьбы (РЭБ), а при достаточной подготовке противника – управление аппаратом вообще может быть перехвачено.
До тех пор, пока беспилотники оставались экзотикой, а специфические средства борьбы с ними фактически отсутствовали на полях сражений, уязвимость была терпимой. Однако по мере того, как БЛА завоевывали признание, все большее количество производителей начали разрабатывать и предлагать разного рода «глушилки». Спутниковый канал управления отчасти решает эту проблему, но загвоздка в том, что сторона, купившая партию недорогих дронов-камикадзе, может просто не иметь доступа к спутниковой связи. А воевать-то хочется.
Принципиально проблему можно решить с помощью программного обеспечения: машинное зрение и набор соответствующих сценариев позволяют превратить летающий аппарат в барражирующий боеприпас. Способность машины действовать без участия оператора практически полностью обнуляют возможности средств РЭБ по нейтрализации таких дронов. Беспилотник превращается в робота-убийцу, способного самостоятельно выслеживать и уничтожать технику и людей, а канал связи, после выхода в район патрулирования, ему становится не нужен.
Если посмотреть на ситуацию в целом, очевидно, почему такое программное обеспечение было реализовано именно на небольших и относительно недорогих БЛА. Средневысотные аппараты с большой продолжительностью полета, те самые «Жнецы», «Байрактары» и российские «Орионы», проще с помощью автопилота вывести за пределы действия станций РЭБ, вооружить дальнобойными ракетами или оборудовать спутниковой системой управления и направить в тыл противника (в конце концов, всю территорию даже небольшой страны «глушилками» не заставишь). Производители же небольших аппаратов должны были решить проблему РЭБ кардинальным образом, иначе бы их продукция уже в обозримой перспективе оказалась бы никому не нужной. И они это сделали.
Логично предположить, что уже в ближайшее время это программное обеспечение будет доработано и перенесено на более тяжелые и мощные машины, способные действовать в сотнях и тысячах километров от своих баз.
ИСКУССТВЕННЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ НА ГУСЕНИЦАХ
Впрочем, нельзя сказать, что будущее приближает исключительно турецкий ВПК. 21 мая текущего года глава российского Министерства обороны Сергей Шойгу объявил, что в стране началось серийное производство боевых роботов, которые на поле боя управляются не операторами, а искусственным интеллектом.
«Началось серийное производство боевых роботов. Появились уже не просто экспериментальные образцы, а роботы, которых действительно можно показывать в фантастических фильмах, когда они в состоянии самостоятельно воевать», – рассказал Сергей Шойгу в ходе выступления на форуме «Новые знания».
При этом министр не стал уточнять, на базе какой платформы реализованы аппараты. Кандидатов на эту роль довольно много, но основных претендентов всего два: «Уран-9» и «Маркер».
Первый из них – наиболее известный российский гусеничный беспилотник, мелкосерийное производство которого началось в 2016 году. Двенадцатитонный «Уран-9» вооружен 30-миллиметровой автоматической пушкой 2А72, пулеметом винтовочного калибра, комплектом из четырех противотанковых ракет «Атака» и 12 реактивных огнеметов «Шмель». При необходимости он также может быть вооружен зенитными ракетами 9М342 комплекса «Игла-С».
«Уран-9» был опробован в Сирии, а в 2019 году принят на вооружение российской армии. В 2020 году главком Сухопутных войск РФ, генерал Олег Салюков заявлял, что государственные испытания комплекса завершатся до нового года, а уже в апреле 2021 года стало известно, что в российской армии создается первое подразделение ударных роботов. Сообщалось, что оно будет подчинено одному из научно-исследовательских центров Минобороны, и будет заниматься отработкой методик применения роботизированных-комплексов и обучения личного состава. На вооружение этого подразделения поступит 20 «Уранов».
Иными словами, по открытым источникам и заявлениям официальных лиц можно проследить становление этой системы, от первых упоминаний до поступления на вооружение специализированного подразделения. При этом стоит отметить, что «Уран-9» хоть и называют «боевым роботом», однако на самом деле создавался и совершенствовался он как гусеничный беспилотник, управляемый оператором. И вот к управляемости машины у военных были очень серьезные претензии.
В апреле 2018 года старший научный сотрудник ФГБУ Третьего центрального исследовательского института Минобороны РФ Андрей Анисимов сделал на закрытой конференции в Военно-морской академии им. Кузнецова в Санкт-Петербурге доклад, содержание которого частично «утекло» в тематические блоги и СМИ. По его данным, в ходе сирийской командировки выяснилось, что реальная дальность, на которой «Уран» уверенно слушался оператора, составляла всего 300–500 м вместо заявленных производителем четырех километров. Также Андрей Анисимов сообщал, что «контроль над машиной был неоднократно утерян (более полутора десятков раз на время, превышающее минуту)». Иными словами, дистанционно управляемый танк просто зависал на поле боя. Также в докладе упоминались механические поломки ходовой части, отказы пушки, невозможность ведения огня на ходу. Но главную проблему создавала ненадежная система связи.
«Современные российские боевые беспилотные наземные транспортные средства не способны выполнять поставленные задачи при ведении классических видов боевых действий», – резюмировал Андрей Анисимов.
Иными словами, создавшие «Уран-9» специалисты из «766-го Управления производственно-технологической комплектации» (ОАО «766 УПТК») столкнулись с той же проблемой, что и турецкие производители дронов-камикадзе, – с невозможностью в определенных условиях обеспечить эффективное управление машиной. Логично предположить, что решить проблему они попытались тем же путем – сделав беспилотник автономным, то есть, превратив его в полноценного робота.
Вторым кандидатом на серийное производство является относительно небольшой (массой около тонны) гусеничный беспилотник «Маркер». 25 мая этого года, через четыре дня после заявления Шойгу, Фонд перспективных исследований (ФПИ) опубликовал видео полигонных испытаний этой машины. В описании к опубликованному на YouTube ролику говорилось, что «Маркер», сначала под управлением оператора, а затем и в полностью автоматическом режиме выполнил стрельбу из пулемета по ростовым мишеням, после чего, также без участия оператора, проехался по испытательной площадке.
Машину впервые показали публике в октябре 2019 года на Магнитогорском испытательном полигоне робототехнических систем и комплексов, а уже в 2020 году глава Научно-технического совета ФПИ Виталий Давыдов сообщил, что «Маркер» станет полностью автономным и сможет самостоятельно решать широкий круг задач, вплоть до того, что сам будет выбирать тип оружия, которым лучше уничтожать цель. Также сообщалось, что специалисты компании-разработчика – НПО «Андроидная техника» – работают над тем, чтобы машина могла выполнять задачи, находясь в сотнях и тысячах километров от оператора. Добиться этого можно двумя путями: снабдив беспилотник системой спутниковой связи или же одарив мини-танк искусственным интеллектом. Знакомый выбор, не так ли?
По последним данным, к июлю текущего года ФПИ должен завершить постройку пяти «Маркеров» в гусеничном и колесном вариантах. На этой пятерке предполагается провести дальнейшую отработку ключевых технологий: машинного зрения, навигации и алгоритмов автономного движения, а также группового управления и взаимодействия. Не исключено, что «выпускной экзамен» они поедут сдавать в Сирию. То есть, уже российским роботам придется решать задачи по уничтожению живой силы противника, – возможно, в полностью автономном режиме.
ИМЯ ИМ – ЛЕГИОН
Впрочем, одними «Ураном-9» и «Маркером» круг потенциальных российских боевых роботов, конечно, не ограничивается. Еще несколько лет назад сообщалось, что ФПИ профинансировал создание небольшой гусеничной платформы «Нерехта». Первоначально робот проектировался как корректировщик артиллерийского огня, но затем превратился в носителя крупнокалиберного пулемета «Корд». Насколько можно судить по открытым источникам, комплекс использовался для отработки технологий и нашел применение в Ракетных войсках стратегического назначения (РВСН), где используется для охраны пусковых комплексов.
БЕСПИЛОТНЫЙ ЛЕТАТЕЛЬНЫЙ АППАРАТ. ФОТО: STM.COM.TR
Плюс-минус в том же классе создал свою машину и концерн «Калашников». Роботизированная платформа «Соратник» – семитонный носитель пулеметно-гранатометного вооружения и пары разведывательных дронов. Однако эта система военными принята не была, и в 2020 году «Калашников» перезапустил проект, решив создать совершенно новый комплекс под тем же названием.
Пока ситуация выглядит так, что эти системы оказались зажаты между однотонным «Маркером» и десятитонным «Ураном», которые, скорее всего, и займут тактические ниши легких и средних боевых роботов. Намного меньше определенности в тяжелом классе. Еще пять лет назад посетителям форума «Армия-2016» был показан разведывательно-ударный комплекс «Вихрь», созданный на базе БМП-3, а в 2020 году появилась информация, что российский ВПК работает над созданием тяжелого робототехнического комплекса «Штурм». Об этом, без каких-либо подробностей, упомянул главком Сухопутных сил РФ, генерал Олег Салюков. В конце мая нынешнего года источники, близкие к руководству «Уралвагонзавода», сообщили, что на предприятии началось строительство первых образцов этих машин.
«В частности, создается подвижный пункт управления боевыми машинами комплекса и сами машины с разными боевыми модулями, включая модуль со 125-миллиметровым гладкоствольным укороченным орудием. Все машины комплекса строятся на шасси танка Т-72Б3», – сообщал один из информаторов.
Иными словами, речь идет, ни много ни мало, о роботизации основного боевого танка российской армии. С той лишь разницей, что эти машины планируется вооружать укороченной пушкой, более удобной для ведения боя в тесной городской застройке. Очевидно, уральские специалисты не рассчитывают, что их машина в обозримом будущем сможет на равных вести бой против танков с экипажами, но вот для уничтожения противника, окопавшегося в населенном пункте, «Штурм» должен стать очень полезным инструментом.
По словам второго источника, также близкого к предприятию, другие варианты «Штурма» предполагают установку на них боевых модулей со спаренными 30-мм автоматическими пушками, блоком реактивных огнеметов «Шмель» и 220-миллиметровых термобарических неуправляемых реактивных снарядов. То есть, по своему вооружению эти машины будут близки к боевой машине поддержки танков (БМПТ) «Терминатор».
В общем и целом, российская оборонная промышленность создала огромный задел по «железу» во всех весовых категориях. Дело за программным обеспечением, – тем самым искусственным интеллектом, который, судя по словам Сергея Шойгу, уже существует в каком-то виде. Если программистам удастся создать достаточно гибкие и эффективные алгоритмы управления танком в движении, обнаружения целей, распознавания своих и чужих войск на поле боя – то перенести их с одной машины на другую не составит большого труда. После этого полноценные роботы, а не дистанционно управляемые беспилотники, начнут стремительно занимать одну за другой тактические ниши, попутно совершенствуясь и осваивая новые роли.
Фактически, на наших глазах произошла очередная научно-техническая революция в военном деле, сопоставимая с появлением первых броненосцев в конце XIX века, танков в Первую мировую войну и ядерного оружия – под занавес Второй. И в этом свете остается порадоваться, что Россия является мировым лидером по созданию наземных боевых роботов и имеет определенные наработки в области летающих беспилотников. Vae victis – «Горе побежденным», – в эпоху терминаторов римская поговорка звучит как аксиома.
Влад ШЛЕПЧЕНКО