Причины отказа от болонской системы и задачи создания новой национальной системы образования
Президенту США Джону Кеннеди приписываются слова: «Советское образование – лучшее в мире
Президенту США Джону Кеннеди приписываются слова: «Советское образование – лучшее в мире. Мы должны многое из него взять. СССР выиграл космическую гонку за школьной партой», которые по сей день никем не оспаривались. Теперь можно утверждать обратное: многие потери России в последние десятилетия связаны с системой образования. Радикальные экономические реформы 90-х годов обрушили экономику России. Радикальная реформа образования существенно снизила ее уровень. Сегодня в научном и экспертном сообществах на консенсусном уровне принято положение о переходе Российской экономики в новую реальность. Она прямо затрагивает предпринимателей через обрушение контактов, заключенных на принципах свободы и взаимной выгоды, а через инфляцию и рост цен – всех граждан. Столь же общепризнанным является факт неуклонного снижения уровня российского образования с переходом на основы Болонской системы. С переходом на Болонскую систему была надежда на то, что модель образования, созданная в пространствах с более развитой экономикой, решит многие наши проблемы. Реформаторов не смутило то, что на Болонскую систему не перешли страны с ещё более развитой экономикой (США) и бурно развивающейся экономикой (Китай). Сразу отметим, что практическая реализация этой системы дала немалый положительный опыт, особенно в технологии образовательного процесса. Но она не сработала в достижении главной цели – повысить уровень образования. Противоречивость этой системы была очевидна для многих и вызывала критическое отношение в профессиональном сообществе на разных уровнях. Неуклонно снижающийся уровень образования не может быть надежным и перспективным фактором решения сложных практических проблем. Складывающаяся новая политико-экономическая реальность должна осваиваться специалистами с новыми компетенциями. Ориентируясь на новые цели, уместно вспомнить о том, что советская система образования в своё время получила мировое признание и её элементы заимствовались в разных странах на разных континентах.
Нам выпало жить в эпоху реформ. Некоторые из них «криво» начинаются и проблематично заканчиваются. Одному из крупных политических деятелей России принадлежала фраза: «Когда мы соберёмся куда-нибудь вступить, то обязательно на что-нибудь наступим». Кажется, это произошло и с Болонской системой, куда мы вступили два десятилетия назад. Без радости вступили и без печали отказываемся, но осадок, в виде снижения общего уровня образования, остался. Теперь пора проанализировать этот не очень удачный опыт и сделать выводы, приступая к созданию новой национальной системы образования. Когда принимался закон об образовании, нормативно перестраивавший российскую систему образования по Болонской системе, мнение профессионального сообщества, в том числе и мнение Союза ректоров России, законодателями не было учтено. Была тогда популярной фраза: образование – это настолько важная сфера, что её реформу нельзя доверить самим участникам образовательного процесса. Руководители Вузов обвинялись в консерватизме, нежелании что-либо менять. Но некомпетентность и дилетантизм куда хуже консерватизма практикующих профессионалов. Они хотя бы не навредят, поскольку подавляющее большинство профессионалов заинтересованы в позитивных реформах образования по целому ряду причин. Коллег, заинтересованных в ухудшении области своей профессиональной деятельности, нам встречать не приходилось. Теперь складывается обратная ситуация, но по той же логике. На совещании Союза ректоров 2 июня 2022 года говорилось о необходимости проявления осторожности при отказе от Болонской системы. Мотивировалось это тем, что на формирование новой модели потрачено много ресурсов и увеличился приток иностранных студентов. Судя по дискуссии, которая развернулась в широких кругах общественности, большинство склоняется к гибридной форме новой модели образования, с учётом отраслевой и профессиональной специфики. Но дискуссии сосредоточились в основном на двухуровневом образовании, оставляя в тени существенные недостатки Болонской системы и результаты её реализации в России. В тени остаётся и обсуждение фундаментальных принципов, на которых должна строиться новая национальная система образования. Практически не обсуждается вопрос о том, как на преподавателях и научных сотрудниках отразились элементы этой системы. При критическом отношении не следует впадать в крайность и отрицать положительный опыт Болонской системы, особенно в вопросах технологии образовательного процесса и методике. Но если говорить о главном результате, то очевидным и общепризнанным теперь результатом является неуклонное снижение общего уровня в школе и Вузах.
Болонская система нанесла тяжёлый удар по уровню школьного и вузовского образования на уровне фундаментальных принципов. Был вытеснен главный принцип отечественной педагогики – доверие и сотрудничество межу преподавателем и учеником. Он был заменён прагматическим отчуждением интересов сторон, а сам процесс образования превращён в услугу, нередко платную. Школьное педагогическое сообщество хорошо понимает, что результаты их труда получают только косвенную оценку через ЕГЭ. А школьников интересуют профильные предметы для поступления в ВУЗы. Некоторые предметы были исключены из школьных программ, некоторые программы сокращены. Выхолощёнными оказались широта и системность школьного образования, а снижение общего уровня школьного образования явилось неизбежным результатом. На уровне вузовского образования пострадал важнейший принцип – фундаментальность. По мнению ректора МГУ имени М.В. Ломоносова В.А. Садовничего – фундаментальность университетского образования означает овладение законами природы и общества и умение применять их на практике. В области экономического образования, например, в статусе фундаментальной экономической теории вузы тридцать лет жуют мочало неоклассической теории. В потоке внедрения Болонской системы под благовидным предлогом деидеологизации из системы преподавания была исключена политическая экономия. Между тем фундамент политической экономии, как науки, сложился в системе капиталистической экономики, и она исследовала законы её движения. На основе этого фундамента политическая экономия исследовала все исторически существовавшие формы хозяйства и способы производства, а также межсистемные переходы. Всё это в совокупности получило название «политическая экономия в широком смысле». В обновлённом виде политическая экономия и теперь могла быть фундаментальным курсом, поскольку она сосредоточена, главным образом, на объективных экономических законах.
В начале третьего десятилетия ХХI века складывается новая экономическая, ценовая и воспроизводственная реальность. Ни одной отраслью экономической науки она не исследована. Политическая экономия имеет опыт исследования всех социально-экономических систем, имевших место в истории. Именно на базе политической экономии высказывались предостережения по поводу последствий затеваемых радикальных реформ в России. В конце 80-х – начале 90-х годов на экономическом факультете МГУ проводились международные конференции с рекомендациями продвижения экономики России по Китайскому пути реформ. Воспроизводственная теория политической экономии явилась фундаментом для разработки межотраслевых балансов, которые успешно использовались в разных странах, а развитие цифровых технологий и вычислительных мощностей современных компьютеров дают возможность для нового этапа развития теории и моделей межотраслевых балансов и их практического использования. В других дисциплинах экономического знания положение не лучше. Студентам не читаются обязательные курсы, раскрывающие отраслевую структуру и конкретику экономики. Нет существовавшей в советское время производственной практики с обязательной командировкой студентов на действующие предприятия, где они прикреплялись к планово-экономическим отделам и обязаны были ознакомиться с работой главных служб предприятия – от снабжения сырьём до реализации готовой продукции. Подготовка бакалавра отличается тем, что студента знакомят с основами теории по учебным дисциплинам с особым акцентом на рекламе, торговле, финансах. Раньше специалист по экономике получал набор компетенций, позволяющих после выпуска приступить к практической работе. При этом набор учебных дисциплин был нацелен на комплексное изучение области будущей деятельности с обязательной привязкой к практике. Конечно, новая система образования не может быть сведена к воспроизведению прошлого опыта, но учитывать положительные результаты собственного опыта представляется полезным. Стремительно меняющаяся реальность предъявляет новые требования на рынке труда. Растёт спрос на специалистов креативного и инноваторского типа. Между тем только 7-8% специалистов и управленцев способны решать проблемы инноваций и модернизации, а 70% кандидатов в менеджеры топового уровня, это так называемые функционеры, инерционно работающие на растущих рынках, с минимум инновационных усилий и результатов. Требования к креативным компетенциям со стороны работодателей возрастают под давлением кризисов. В разгар кризисов и период массовых увольнений специалистов функционального уровня наблюдается высокий спрос на инновационно мыслящих и инновационно действующих управленцев. Это объясняется тем, что в условиях кризиса резко возрастает спрос на специалистов, способных творить новые стратегии, которые позволяют выстоять кризис или выйти из него с наименьшими потерями. Востребованность специалистов такого уровня усиливается и при выходе из кризиса, когда требуется модернизация производства и управления, освоение новых рынков.
Специалисты по персоналу отмечают, что наиболее востребованными оказались вакансии директоров по развитию всех направлений: персонала, финансов, производства, способных модернизировать производство и обновлять бизнес. На рынке специалистов топ уровня повысился спрос на креативных руководителей, которые не только способны спроектировать и создать новое, но и уметь обучить других. Такие менеджеры ценятся выше «звёзд-индивидуалов». Отсюда вывод: педагогические знания и навыки должны быть заложены в вузах, претендующих на подготовку профессиональной элиты. Из востребованности на рынке труда инноваторов следует вопрос: откуда они должны появиться на рынке? Они могут вырасти из практического опыта в самом предпринимательстве собственным усилиям, одаренности и т.д. Но если рынок труда подаёт сигналы, то подготовка такого уровня кадров должна вестись в вузах на систематической основе. Для решения этой задачи в наибольшей степени соответствуют университеты, в которых накоплен опыт реализации принципа фундаментальности в научно-исследовательской и образовательной работах. Практическое решение задачи подготовки специалистов-инноваторов многовариантно. Одна линия обнаруживается в освоении IT-технологий как базиса для подготовки высококвалифицированных специалистов; другие считают, что отмеченная выше креативность достигается акцентом на фундаментальную подготовку, опираясь на курсы теоретического характера, раскрывающие законы функционирования и развития природы и общества, и умение применять их в практической деятельности. Наше видение будет изложено несколько ниже, но предварительно можно отметить, что эти направления не альтернативны, а скорее комплементарны. Кризис влияет и на изменение стратегических целей компаний. Обычно менеджмент был нацелен на повышение капитализации компаний. Кризис показывает, что капитализация содержит в себе спекулятивный момент, в том числе и с финансовыми пузырями, которые очень быстро сдуваются во время кризиса. Акционерам оказывается важным не только потенциал наращивания стоимости компании, на что были сориентированы менеджеры в докризисный период, сколько обеспечение положительных бизнес-показателей, эффективное управление денежными потоками во временной перспективе. А это напрямую зависит от уровня и компетенций руководителя.
Креативность и новаторство руководителей требуют сценарного мышления. Пред ними встают задачи: поиск новых решений для пострадавших во время кризиса структур, определение новых направлений развиваться. Фирмам нужны специалисты с широким обозрением пространств предпринимательства, способные определить стратегии развития, невидимые для акционеров и старого менеджмента. Перед кандидатом на вакансии «топ» ставятся задачи: найти и развить нишу, в которой ожидается успех, разработать несколько сценариев и выбрать на усмотрение кандидата один из них. «То есть сегодняшний топ должен обладать сценарным мышлением. Оно необходимо для того, чтобы быстро ориентироваться и менять задачи на нестабильном рынке в поисках оптимальных решений, время от времени рисковать». Кризисы взывают к экономической жизни функции и качества менеджеров, которые прежде не были очевидны. Речь идёт о социальном сближении собственников и менеджеров. Собственники и руководители компаний желают видеть в топ менеджменте не только креативных личностей и инноваторов, но и единомышленников. Единомышленниками не всегда удаётся стать даже близким родственникам. Такие возможности открываются на основе определённых ценностей, осваиваемых в воспитании и образовании. А воспитательные моменты в системе образования существенно утрачены или поддерживается инерционно по сохранившимся традициям. Но без воспроизводственных импульсов они могут быть утрачены. Универсальные ценности рыночной экономики (деньги, выгода и др.) чаще разъединяют людей, чем объединяют. Проблема ценностей, на достижение которых должна быть нацелена реформа образования, должна занимать достойное место в подготовке новой национальной системы образования. Эта тема актуализируется в связи с тем, что нынешняя геополитическая реальность демонстрирует острые конфликты, в основе которых просматриваются именно разные, порой даже несовместимые ценности.
У Болонской системы есть особенности чисто экономического порядка. С точки зрения содержания образования Болонская система направлена на унификацию и стандартизацию. С этой особенностью связана и экономика высшего образования – удешевление. Бакалавров массового направления готовить дешевле, чем дифференцированных специалистов. Поэтому в международной конкуренции на рынке образовательных услуг она уступает странам, не присоединившимся к этой модели (Англия, США). Одним из главных недостатков Болонского процесса является её несоответствие современным тенденциям развития экономики. Болонская модель соответствовала массовому запросу на унифицированных выпускников со стороны экономики в первой половине прошлого столетия. Её особенностью было массовое производство стандартизированных товаров с низкими издержками. Это состояние экономики называется «старой конкуренцией». Отличием современной экономики является то, что конкуренция переместилась в область гибких технологий, которые способны к мобильной конвертации ресурсов для дифференциации товаров и услуг. Этот процесс можно назвать движением от единообразия (стандартизация) к многообразию (дифференциация). Кризисы вносят существенные изменения в экономику и, соответственно – рынок труда. Если образовательный процесс ориентировать на будущее, то реформу образования следует направить на подготовку креативных выпускников с преобладанием научно-исследовательской, инновационной и антикризисной компетентностями. Т.е., речь идет о подготовке профессиональной элиты, призванной не только инновационно мыслить и действовать, но и формировать соответствующую среду профессионального взаимодействия. Для этого надо формировать свою модель подготовки кадров, не сковывая себя форматом заимствованных моделей. Не отрицая, а учитывая как мировой опыт, так и отечественные традиции. А они богаты. В период индустриализации СССР использовался мировой опыт, но сложилась своя система подготовки специалистов (в полном и широком смысле), учитывающая цели и тенденции развития экономики. Ведутся дискуссии о том, как реформировать образование, чтобы выпускники вузов соответствовали новым требованиям. Уже не первый раз мы сталкивались с тем, что реформы проводятся импульсивно, без достаточного научного обоснования. Соответствующими могут оказаться и результаты.
Креативный фактор инновационного развития создается системой образования, где на передний план выдвигается роль университетов. Болонская система образования имела несколько иные приоритеты. Опираясь на компетентностный подход, она больше ориентирует на подготовку работников функционального типа для квалифицированного выполнения заданных функций и алгоритмических действий. Такие специалисты необходимы. Но развивающуюся экономику создают профессионально подготовленные специалисты с фундаментальным образованием. Особая роль университетов состоит в их подготовке. А что означает фундаментальная подготовка? Как уже отмечалось выше, со ссылкой на ректора МГУ В.А. Садовничего, она означает овладение законами развития природы и общества и умение применить их на практике. Такой подход мы считаем правильным. Учебно-научный процесс, который базируется на познании законов, способен воспитать специалистов-инноваторов. Применительно к экономике это специалисты, способные анализировать экономику на уровне тенденции её развития и создавать более эффективные продукты (в широком смысле), структуры, инструменты, схемы. При этом фундаментальная подготовка не отрицает функциональную, а дополняет последнюю, и взаимодействует с ней. Т.е. это не альтернативный, а более сложный уровень образования. Оно не может быть помещено в трёх-четырёхлетний стандарт подготовки бакалавров, в рамках которого возможен функциональный, но не инноваторской уровень подготовки. Магистратура, как второй уровень высшего образования в болонской системе ориентирована на специализацию. И, хотя в магистратуре преподаются дисциплины продвинутого теоретического уровня, фундаментальная подготовка именно специалиста не является концептуальной основой и целью магистерского образования. Сперва бакалавры получают общую унифицированную подготовку, затем в магистратуре они получают специализированную научную степень. В системе двухуровневого образования понятие «специалист» нигде не присутствует, «проскакивается» между двумя этими уровнями. И это происходило на фоне риторики о «свободе выбора». Между тем ничего не мешало эту свободу выбора реализовать и для этого предлагались варианты: 5 лет – специалист; 3+2 – бакалавр-специалист; 4+1 – бакалавр-специалист; 4 – бакалавр; 4+2 – бакалавр-магистр. Динамичная экономика, основанная на дифференциации продуктов, дифференциации и конвертации технологий требуют симметричного развития в образовательном секторе. Нынешняя дискуссия о реформе образования и создания национальной системы после выхода из болонской системы склоняется, как нам представляется, к гибридной форме сочетания приведённых форм. Но главным недостатком нынешних дискуссий является то, что ещё не стали предметом обсуждения фундаментальные принципы создания новой системы, что вызывает тревогу сведения новой реформы к незначительным формально-организационным мерам с чиновничьим выхолащиванием одной из важнейших задач. А ректорский корпус, к сожалению, проявляет действительный консерватизм нежеланием существенных перемен, аргументируя свою позицию тем, что на создание двухуровневого образования потрачены ресурсы и форма бакалавриата привлекает иностранных студентов, на которых вузы могут зарабатывать. В целом, как нам видится, ректорский корпус склоняется к гибридной форме, восстанавливая специалитет, наряду с бакалавриатом и магистратурой. С таким выбором можно согласиться, но ведь не это главное. Вызывает недоумение и тревогу то, что организационные формы и финансовые мотивы затмили обсуждение фундаментальных основ реформы образования. В этой связи, полезно учитывать результаты исследований рынка труда экономистов, проведённые по инициативе профессиональных сообществ США и Англии.
С Болонской системой был связан процесс, который касался интересов и даже судеб преподавателей и научных сотрудников. Неотъемлемой частью Болонского процесса было содействие разработке методологий и критериев оценки качества образования и его кадрового сопровождения. Болонская декларация не предписывает использовать конкретные системы и количественные показатели оценок качества учебных программ и работы преподавателей и научных сотрудников. В документах Болонской системы Вузам предоставляется свобода в выборе критериев оценки (и найма) своих сотрудников. Но критерии оценки при этом должны быть прозрачными и справедливыми, а формируемая в Вузе обстановка должна способствовать ведению преподавателями научной деятельности… Казалось бы всё приемлемо и направлено на обеспечение высокого качества конечных результатов. Но эти, казалось бы, косвенные Болонские установки, подталкивали Вузы к включению в число критериев оценки качества работы преподавателей, публикации в высокорейтинговых международно-индексируемых журналах. Оценки по этому критерию несложно администрировать, а результаты оценки легко доступны внешним аудиторам. Но к чему это вело? На практике введение количественно измеряемых оценок результатов научной деятельности преподавателей и научных сотрудников вело к выхолащиванию содержания научной работы. А требование публикаций в высокорейтинговых зарубежных журналах оказалось похожей на научную колонизацию России. Во-первых: работники государственных Вузов и научных институтов содержатся на средства государственного бюджета, и работа учёных должна решать проблемы национальной экономики, т.е. в интересах отечественных налогоплательщиков. У зарубежных издателей свои интересы и требования, которые не обязаны совпадать с российскими. Лишь небольшой части авторов удавалось соответствовать зарубежным требованиям высокорейтинговых зарубежных журналов. Но и такие случаи не гарантировали учёт интересов российской экономики. Между тем, по факту, такие публикации стали общеобязательными. От них в существенной степени зависело трудоустройство через избрание по конкурсу. Преподаватели и научные сотрудники по всей России из зарплат своих, отнюдь невысоких, оплачивали публикации в зарубежных журналах. По закону соответствия спроса и предложения эта практика развернулась и приобрела организационные формы. Стали возникать посреднические организации, которые легально способствовали продвижению статей российских авторов в рейтинговые зарубежные журналы, конференции с индексаций их материалов в базах данных Web of Scenes и Scopus. А ближе к выходу России из Болонской системы Интернет запестрил рекламой платных публикаций в зарубежных журналах любого уровня. Научный колониализм получил легально-публичную форму. Во-вторых: возникла некая асимметрия затрат и присвоения результатов у тех авторов, которым удавалось напрямую попасть в зарубежные журналы, которые их признавали и публиковали. С одной стороны, затрагивается свобода научного творчества ученого. С другой стороны, затрагиваются интересы субъекта финансирования этих затрат. Если авторы создали научный продукт высокого качества, первичное право на него должен иметь, как нам представляется, тот экономический субъект, который финансировал его создание, а не издатель, тем более зарубежный. Иначе образуется асимметрия затрат и присвоение результатов. Речь не идет о тех авторах, которые на свои средства и от своего имени ведут научные исследования и могут угодным им образом распространять его результаты. Или, например, с зарубежными партнёрами ведутся совместные исследования на свободной, взаимовыгодной основе и организуются совместные публикации за счёт участников проекта. Его результаты могут быть предметом свободного распоряжения авторов. В-третьих: система оценки научных исследований попала в зависимость от зарубежных коммерческих провайдеров. Отчётность, гранты, цитирование, рейтинги, в том числе и при избрании по конкурсу преподавателей и научных сотрудников, оказались связаны с наукометрией. Новая национальная система образования должна выработать свои критерии оценки результатов научной работы отечественных учёных, исходя из интересов страны обитания налогоплательщиков. Это не исключает, а, наоборот, предполагает взаимодействие с зарубежной наукой и учёными на условиях доброй воли, свободы и взаимной выгоды.
Попытки вписаться в западные потоки экономики и образования не привели к успешным результатам. Приходится создавать суверенные системы ключевых институтов. Такое в истории было и СССР в своё время справился с такой задачей. Перед подобными вызовами сегодня оказалась Россия. От выбора пути и набора средств будут зависеть результаты. Тревогу вызывает то, что в профессиональном сообществе и более широких кругах обсуждаются в основном организационные стороны предстоящей реформы. Какие бы ни были приняты решения в этом направлении, они не приведут к существенным переменам. Необходимо перевести обсуждения на уровень фундаментальных основ, охватывающих принципы и ценности образования. Высказанные в данной статье соображения не претендуют на истину в какой-либо инстанции. Но хотелось бы надеяться, что они поспособствуют продвижению обсуждений на стратегическом уровне. На этот раз активность в профессиональном сообществе не должна оставить шансы воинствующим дилетантам, позиция которых состоит в том, что реформа столь важной области как образование не может быть доверена профессионалам в этой области. Напротив, опыт совсем ещё недавнего прошлого учит тому, что в создании новой национальной модели образования должно доминировать мнение профессионалов.
Хубиев Кайсын Азретович – доктор экономических наук, профессор, профессор кафедры политической экономии экономического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова
Источник: журнал «Вопросы политической экономии» № 2 2023