Святой гвардеец России – Иоанн Русский

02.06.202103.06.2021 publisher

память 9 июня (27 мая)

ВСТУПЛЕНИЕ

Национал-фашистский режим, ныне укоренившийся на части исконно русских территорий, имеет одно существенное отличие от классических фашистов, известных нам со времен немецкого фюрера и итальянского дуче. Это поистине кардинальное отличие обусловлено сугубо воровским происхождением капиталов той разношерстной публики, которая сегодня шутовски имитирует руководство так и не состоявшейся страной, образовавшейся после распада Советского Союза.

Имя этому отличию – воровство, тотальное и безудержное распихивание по личным карманам всего, что только можно украсть целиком или, как минимум, откусить хотя бы кусочек от «пирога», доступного для своего уровня власти. Фашизм классического типа к подобной степени воровского маразма никогда не скатывался, и в этом вопросе руководство наших соседей воистину являет собой первооткрывателей, что, по сути, делает их основоположниками новой ветви фашистской идеологии, которую можно назвать клептократическим фашизмом.

Однако во всем ином никаких особенных отличий от «классиков жанра» у нынешних украино-бандеровских наци найти невозможно, поскольку все прочие главные признаки фашизма присутствуют у них в достаточной полноте, а оттенки и нюансы нынешнего века лишь на современный лад расцвечивают эти классические признаки.

Среди этих признаков на самом первом месте находится, конечно же, лживость режима, в частности – грандиозная ложь об историческом величии и достижениях так называемой «украинской нации». За последние годы мир многое успел узнать об уже ставших именем нарицательным «великих древних украх» и их выдающейся роли в общецивилизационных процессах – это и приручение первого коня, и основание Трои, и создание первой европейской конституции, и прочая, прочая, прочая, о чем трудно даже говорить, сохраняя хоть подобие серьезного лица.

Естественно при этом, что основным отлично отработанным приемом и характерной особенностью для фашизма клептократического является именно всеохватывающее воровство, которое и подпитывает дрожжи местечкового укрофашизма.

Как один из наиболее примечательных актов подобного рода следует рассматривать и всю пока еще длящуюся историю с созданием «собственной украинской церкви», полностью отдельной от «клятой московской РПЦ», что вполне можно охарактеризовать как попытку кражи веры посредством подмены религии за счет известных манипуляций с пресловутым Константинопольским томосом.

Весьма показательно при этом, что создание так называемой «новой украинской церкви» почти повсюду сопровождается отнюдь не возведением новых собственных храмов. Напротив, известно много случаев рейдерских по своей сути захватов, принудительного изъятия и передачи новым собственникам тех старинных храмов, которые давно были возведены на народные пожертвования в приходах, не пожелавших согласиться с псевдоцерковными новациями проворовавшихся политиков.

Те же подходы и методы активно используются и в отношении святых Русской Православной Церкви. В самом деле, разве свидомые укроправославные граждане могут молиться каким-то там «москальским» святым, исторически «происходящим» из святцев Московского Патриархата или с соответствующих территорий Русского мира?

Проблема здесь в том, что при сегодняшнем общем национал-фашистском подходе стены храмов «новой церкви» могут остаться почти пустыми, так как здесь будут изображены исключительно греческие святые первого тысячелетия, да и то, по логике укрофашистского подхода, только те из них, у которых можно найти политически правильные «древнеукрские корни».

Однако, как оказалось, решение этой проблемы все же существует и полностью соответствует господствующей социально-церковной идеологии клептократического фашизма – оказывается, даже святых можно попытаться украсть! Причем, поскольку хватательный рефлекс у клептократов весьма часто почти полностью блокирует мыслительные процессы, то осознание того факта, что украденный кусок никак не сможет протиснуться через глотку, наступает только тогда, когда беспощадная реальность берет свое – кусок застревает намертво, проглотить его невозможно, и факт воровства теперь не нуждается ни в каких доказательствах, так как главная улика торчит из жадной пасти преступника.

Трудно даже представить себе более неподходящего для кражи святого, однако сказанное выше относится к святому праведному Иоанну Русскому, в самом имени которого словно высечено его происхождение из великого русского народа, а сам он является единственным святым с этим великим и гордым именем-определением Русский! Тем не менее, попытки представить Иоанна Русского то коренным украинцем, то украинским казаком встречаются почти в каждом житийном тексте святого Иоанна, так что для невзыскательных читателей это ложное утверждение становится истиной.

Более того, поскольку за исконно русское происхождение святого праведного Иоанна Русского до поры пока никто вступился, то некоторые церковные лидеры клептократического укрофашизма пошли еще дальше, прямо обратившись к афинскому патриарху с требованием о выдаче им официальной справки о том, что Иоанн Русский был украинцем! Безнаказанность всегда порождает лишь вседозволенность, так что удивляться здесь можно только изящному ответу лукавых греков, совершенному в своей простоте и лаконичности – «Внимательно читайте имя Святого!..».

Что же, нам давно пора вступиться за святого русского воина и, возможно, не просто героического солдата, а еще и петровского воина-преображенца, царского гвардейца, чему и посвящена данная работа.

Известная история жизни несгибаемого русского воина

1.1. «Я – русский, верный слуга земного царя моего…»

До наших дней дошло совсем немного таких надежных свидетельств о жизни святых подвижников прошлых веков, которые могут быть названы достоверными фактами. Жизнеописания самых известных святых переполнены словами «около», «предположительно», «примерно». Точные даты и места рождения даже великих светочей православной церкви довольно часто указываются с немалой долей неопределенности.

Как правило, гораздо точнее указываются даты их преставления ко Господу, что легко понимаемо и объяснимо – ведь преставившийся был к моменту кончины уже достаточно известным праведником, тогда как на момент рождения это был всего-навсего обыкновенный младенец, в некоторых редких случаях замечательный лишь своими родителями или какими-либо особыми знамениями или чудесными событиями, сопровождавшими его появление на свет.

Если святой подвижник был священником или архиереем, то некоторая информация о реальных событиях, сопутствовавших его земной жизни, подчас находит свое документальное отражение в исторических хрониках городов или митрополий, запомнивших своего выдающегося пастыря.

Память о мужестве, героизме и боевых подвигах святых воинов часто сохраняется в военных летописях или архивах, а также в мемуарных записках современников и в различных трудах военных историков того времени.

О некоторых почитаемых святых отцах – священниках, монахах или простых послушниках – подвизавшихся за монастырскими стенами, нам иногда могут рассказать чудом сохранившиеся хроники этих обителей.

А вот о далеких от нас по времени подвигах и событиях из святой жизни самых простых людей (так называемых мирян, то есть обычных людей, живущих «в миру») мы обычно имеем представление только в самом общем виде, в рамках ретроспективных исторических упоминаний самого общего формата. Несомненно, что и среди таких мирян в прошлом было немало истинных подвижников веры и благочестия, но их имена остались для широкого круга потомков неизвестными. При этом в своем ближайшем или соседском окружении (деревни, округа, района) они вполне могли быть хорошо известны и даже почитаемы как люди несомненно праведной жизни, как прозорливые старцы или как чистые молитвенники, по чьим горячим просьбам за страждущих Всемилостивый Господь чудесным образом подавал просимое. Но записей о таких праведниках сохранилось немного и все они обычно достаточно невелики по своему объему.

История о жизни святого Иоанна Русского, которую благочестивые греки сумели сохранить для православного мира даже под многолетним прессом турецкой оккупации, тоже достаточно короткая.

Нет никаких точных данных о месте его рождения, полностью отсутствуют и какие-либо достоверные свидетельства о семье и детских годах Иоанна. Также нет никаких возможностей как-то проверить или уточнить дату его рождения – около 1690 года – обычно указываемую во всех известных нам жизнеописаниях святого.

Тщательный анализ документов и событий того исторического периода русской истории позволил нам сделать неоспоримый вывод о том, что святой Иоанн родился в одной из областей Великой России, массово направлявших своих сыновей в Петровскую армию при рекрутских наборах в конце XVII – начале XVIII века.

Ввиду почти полного отсутствия необходимых для исследования документов (рекрутских списков, поименных списков военнослужащих полков Прутского похода 1711 года, и т.п.) точное место призыва Иоанна установить уже не представляется возможным, однако проведенное нами исследование показывает, что он вполне мог быть воином лейб-гвардии Преображенского полка, одного из лучших полков в армии Петра I (подробнее см. п.2).

Можно быть совершенно уверенными только в том, что его родители были очень благочестивы и воспитали будущего воина Иоанна настоящим православным христианином. Об этом говорят удивительная твердость веры и мужество, проявленные впоследствии их сыном в условиях нечеловеческих пыток и издевательств.

Неизвестно, были ли родители Иоанна из дворянского или мещанского сословия, или он происходил из простых крестьян. Во многих записках и воспоминаниях того времени зафиксировано, что, как правило, дворянские отпрыски в армию царя Петра I зачислялись сразу в офицерских званиях, а зажиточные мещане весьма часто откупались от рекрутского набора своих детей, так что подавляющее большинство солдат рекрутировалось из крестьян. В то же время широко известны и такие случаи, когда даже дети из дворянского сословия зачислялись в полк простыми солдатами – таков, к примеру, был славный воинский путь одного из величайших русских полководцев, князя и генералиссимуса А.В.Суворова.

При всеобщем рекрутском наборе, введенном Петром I в 1705 году, призыву на воинскую службу подлежали мужчины от 20 до 35 лет. Однако от воинской повинности освобождались единственные дети престарелых родителей и отцы-кормильцы семей с малолетними детьми. Отсюда можно заключить, что, даже если Иоанн происходил из крестьянской семьи, то он не мог быть единственным ребенком у своих родителей, а к моменту призыва еще не имел своей семьи и малолетних детей.

Таким образом, Иоанн мог быть призванным на службу в армию будущего Всероссийского Императора Петра I даже и простым солдатом независимо от своего происхождения (дворянский или крестьянский сын), хотя о его воинском звании нам также ничего не известно.

Нет никакой информации и о том, участвовал ли воин Иоанн в разгроме шведов при Полтавском сражении 27 июня 1709 года, но считается несомненным фактом его участие в Прутском походе Петра I (1711г.).

Во время ожесточенных сражений Прутского похода, раненый воин Иоанн в беспомощном состоянии оказался в плену у крымских татар, которые были вассалами Османской империи и союзниками турок в войнах против России (см.[21]).

Турки активно использовали крымских татар в боевых действиях как легкую кавалерию, что вполне соответствовало духу и кочевническим привычкам воинственных татарских всадников. Кроме обычных военных трофеев, крымчаки, прежде всего, активно охотились за пленными. Работорговля долгое время приносила татарам большие доходы и имела очень большой масштаб: по оценкам историков через крымских татар на невольничьи рынки османской империи только за XVI – XVII века поступило не менее миллиона человек, захваченных крымчаками во время набегов и боевых стычек.

Не может быть даже малейших сомнений в том, что в татарский полон солдат Иоанн попал не как трус или изменник, но именно как раненый воин во время боевых действий, после, например, штыкового, осколочного или пулевого ранения, или в результате сильной контузии. Предатель, дезертир или просто слабый духом пленник никогда не смог бы выстоять перед жесткими требованиями отречения от Христа и православной веры, и, тем более, выдержать те изощренные пытки, которыми славились наиболее рьяные из ревнителей ислама при попытках

заставить пленника перейти в свою веру (см.[22]).

Крымские татары, у которых сначала оказался воин Иоанн, не смогли заставить его отречься от православной веры ни угрозами, ни пытками. Вряд ли правоверные мусульмане-крымчаки особо усердствовали в истязаниях, так как хороший товарный вид раба имел для них важное значение, поскольку позволял просить за него большую цену при продаже. Непокорного пленника доставили на крупнейший невольничий рынок того времени, в Константинополь (сегодня – Стамбул, (см. [25]), где Иоанн был куплен турецким военачальником Агой, начальником янычарского корпуса.

Вместе с караваном и другими пленниками Иоанн в тяжелых оковах отправился в долгий и трудный переход до имения Аги (сегодня это селение называется Ургюп, (ФОТО 4), находящегося в Малой Азии, неподалеку от Кесарии Каппадокийской.

Расстояние между сегодняшним Стамбулом и Ургюпом составляет около 750 километров (ФОТО 5) и на этот путь ушел почти месяц, так как обычный для груженого каравана дневной переход составляет примерно 30 километров – примерно на таком расстоянии и располагались караванные постоялые дворы, тщательно укрепленные и хорошо охраняемые караван-сараи.

После изнурительного дневного перехода под непрестанно палящим солнцем утомленные караваны добирались до мест стоянок порой уже в полной темноте, ориентируясь на огни сторожевых башен. На постоялом дворе путники развьючивали усталых животных, давали им воду и отдых, получали ужин и ночлег, а при необходимости могли заменить упряжных лошадей и верблюдов. Однако располагаться для отдыха непосредственно под крышей караван-сарая могли только правоверные мусульмане, тогда как всем «неверным» полагалось ночевать во дворе вместе со скотом и собаками, и наравне с ними кормиться объедками с хозяйских столов. Пленных рабов на ночной сон оставляли прямо в оковах, да и вообще с ними особо не церемонились – пленника, тронувшегося рассудком от перенесенных лишений или тяжело заболевшего посреди дороги, караванщики просто бросали умирать от солнца прямо в пустыне, чему не раз был свидетелем Иоанн за время перехода в имение Аги.

Это имение находилось в селении Прокопио, где располагался также и большой лагерь янычар, над которыми здесь начальствовал Ага, ставший хозяином раба Иоанна. В этом селении сохранилось и православное греческое население, выжившее после османского пришествия в когда-то греческую Каппадокию, но янычары (ФОТО 6) были здесь полными и нераздельными хозяевами.

Корпус янычар турецкого султана в основном формировался из детей, украденных татарами у христиан и затем проданных туркам, а также из тех малышей, которых сами османы регулярно отбирали у христианских семей на подчиненных территориях (см. [22]); этих детей затем целенаправленно воспитывали в духе жесточайшего исламского фанатизма и крайней нетерпимости ко всем иным верам, а в особенности – к православному христианству.

Местных греков, исправно плативших все султанские сборы, янычары особо не трогали, хотя и относились к ним с нескрываемым презрением, как и ко всем прочим «неверным собакам». А вот православному воину, да еще и имевшему мужество не скрывать своей веры, здесь пришлось очень несладко: бесправный и беззащитный пленник Иоанн был подвергнут многочисленным и изощренным пыткам со стороны нового хозяина и его свиты. Его нещадно избивали, травили собаками, били палками по пяткам, топили в навозе, жгли раскаленным железом, угрожали разрезать на кусочки и скормить живьем свирепым собакам, на голову его надевали раскаленный докрасна казан, стремясь добиться от Иоанна отречения от православной веры и принятия ислама.

Мы можем ответственно утверждать, что Святой Иоанн прошел через все эти страшные пытки – следы в виде рубцов от страшных ожогов остались на его голове навсегда. Этот факт нам лично подтвердил сам отец Иоанн Вернезос, настоятель храма Иоанна Русского в греческом Неопрокопионе, который не один раз собственноручно переоблачал мощи Святого Иоанна и прикасался к этим нетленным свидетельствам мужества и стойкости православного воина. Современные греческие ученые, уже в наши дни с благоговейным трепетом исследовавшие благоуханные мощи Иоанна Русского, официально засвидетельствовали обнаруженные ими следы ужасных пыток, а также явные «отпечатки» многочисленных прижизненных переломов и травм.

Кто именно столь страшно пытал несгибаемого русского воина уже не узнать, однако, как мы отмечали, вряд ли это были крымские татары, которые все же были заинтересованы в наилучшем качестве своего живого «товара», чтобы получить за него более высокую цену на стамбульском невольничьем рынке. Скорее всего, самые сильные мучения и издевательства Иоанну довелось претерпеть именно в Прокопио, в имении турецкого военачальника Аги, бывшего вполне типичным представителем среднего военачальника в Османской Порте – жестоким и своенравным деспотом, который ценил своих любимых лошадей гораздо больше, чем презренных рабов.

Военачальник Ага был набожным мусульманином и, вероятно, тоже предпринял собственные попытки обратить «неверного» в мусульманство – уговорами, обещаниями свободы и, разумеется, истязаниями и угрозами мучительной смерти. Однако даже под пытками воин Иоанн категорически отказался принять ислам и предать веру своих отцов.

Неизвестно точное происхождение приведенных ниже слов, которыми отвечал своим мучителям скованный и беспомощный русский воин и в которых хорошо видны сила духа и мера веры и смирения Святого Иоанна:

«Ничтоже мя разлучит от любви Христовой: ни обольстительные обещания привременных благ, ни биения, ни раны, ни другие какие жестокие мучения. Имея перед собой Спасителя моего, благодушно принимаю за веру в Него палочные удары; представляя себе терновый венец, возложенный на Божественную главу, готов я с радостью претерпевать надевание раскаленного шлема, которым вы прожигаете до мозга головы христиан, противящихся неправым хотениям вашим, и на другие, более лютые, муки. Я усердствую о благодати Христа моего, научившего нас Своей смертью на Кресте твердости, терпению, безбоязненности в самой лютой за Него смерти как виновной вечного неизреченного блаженства на Небеси» (цит. по [27-30]).

Начальник мучителей Ага, конечно же, присутствовал при этих жестоких попытках заставить Иоанна принять ислам. Но и ему мужественный христианин Иоанн твердо сказал прямо в лицо: «Я – русский, верный слуга земного царя моего, хотя и пленен тобой, но Небесному Царю истинного служения и Правой веры родителей моих никогда не отрекусь; в христианстве я родился, христианином и умру… Если сам Господь попустил мне оказаться в твоей власти, то я буду служить здесь тебе, но не требуй моего отречения от православной веры, иначе тебе проще сразу убить меня, ибо этого не будет».

Казалось, столь дерзкие слова пленника в лицо своим мучителям неизбежно обрекали Иоанна на лютую смерть, однако сам Господь смягчил сердце Аги и неожиданно для окружающих благорасположил жестокого турка к стойкому пленнику, который даже перед лицом неминуемой и крайне мучительной смерти оказался столь непоколебимо верным своему обещанию, данному Богу.

Возможно, что как раз отсюда, из этого прямого самоопределения Святого Иоанна, как именно русского воина, первоначально и возникло его местное прозвище в турецком Прокопио, впоследствии ставшее гордым посмертным титулом – Русский Иоанн.

Ага оставил свои попытки заставить Иоанна отречься от православной веры, прекратил мучения и определил пленника на конюшню ухаживать за своими любимыми лошадьми (ФОТО 7, 8). Здесь же, в темном каменном мешке пещерной конюшни, Иоанн теперь спал (ФОТО 9,10,11), отдыхал и молился, неустанно благодаря Господа за чудесное спасение и за отведенное ему место

в яслях – ведь Сам Спаситель когда-то избрал ясли местом Своего рождения

во плоти.

Так посреди янычарского лагеря среди скал древней Каппадокии появился самый настоящий православный монастырь из одного подвижника, занятого днем в постоянных трудах и уходе за лошадьми, а по ночам пребывающего в чистых молитвах ко Господу.

Еще в IV веке, по благословению архиепископа Кесарии Василия Великого, (составителя Божественной Литургии) небольшие горы Каппадокии (ФОТО 12) стали местом непрестанного молитвенного бдения. Здесь подвизались Григорий Богослов, Григорий Нисский; из этих мест происходили сотник Лонгин, Георгий Победоносец, Равноапостольная Нина, Савва Освященный, Сорок Севастийских Мучеников и еще многие десятки других православных святых.

Каппадокийский туф, из которого сложены местные горы, достаточно мягок и легко поддается обработке. Но после контакта с воздухом эта порода быстро каменеет и становится достаточно прочной. Еще первыми христианами, скрывавшимися от гонений, здесь были созданы настоящие пещерные города из келий и монастырей, живших по братскому общежитийному уставу. В такой же пещере, вручную выдолбленной в склоне горы, размещалась и та конюшня, в которой ныне подвизался Иоанн (ФОТО 13).

Иногда, когда ему это удавалось под покровом темной южной ночи, Иоанн тайно пробирался в храм Святого Георгия-Победоносца, который находился неподалеку на скале почти напротив конюшни (ФОТО 14). Здесь он мог присоединиться своими молитвами к соборным молитвам всей православной Церкви, иногда участвовать в службах и даже причащаться Святых Таин.

С непрестанной молитвой и любовью ухаживал Иоанн за порученными ему лошадьми, вместе с которыми он теперь находился почти круглосуточно. Боевые скакуны Аги были дорогими чистокровными каппадокийцами, то есть принадлежали к той особенной породе лошадей, что еще с древних времен была известна редким сочетанием сразу нескольких удивительных качеств – сообразительности, грациозности, выносливости и скорости. По старинным бедуинским преданиям, лошади каппадокийской породы были получены от чистокровных арабских скакунов, сотворенных Аллахом из четырех ветров, чем и объяснялась их ценность и уникальность. Недаром и само название Каппадокии было преобразовано греками от персидского «катпатука», что переводится как «страна прекрасных лошадей».

Умные животные умеют почувствовать настоящую заботу и любовь и, наверное, издалека чувствовали приближение Иоанна и радостным ржанием встречали своего неустанного попечителя и соседа по ночлегу.

Непрестанно молился Иоанн и о своем недавнем мучителе Аге, следуя завету Спасителя, – «…любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас…» (Лк.6,27,28) – и вот, по молитвам православного праведника дом янычара

Аги в скором времени преисполнился достатком и богатствами. Удивительно и необъяснимо, но сам суровый и набожный мусульманин Ага неведомым образом почувствовал, что это именно горячие молитвы православного христианина Иоанна принесли благоденствие и избыток его дому, и ничуть не смущался рассказывать об этом своим друзьям и односельчанам-янычарам.

Ага вместе со своей женой и домашними вскоре настолько расположились к Иоанну, что даже предложили ему переселиться из темной пещерной конюшни в хозяйский дом или хотя бы в небольшую постройку возле уличного сарая для соломы (см. [26]), однако Иоанн отказался от этого предложения, более чем лестного для пленника в статусе раба (см. также п.2), и остался на привычном каменном ложе рядом со своими подопечными, где никто не мог помешать его непрестанному молитвенному воздыханию.

После того как по молитвам Иоанна благосостояние Аги существенно возросло, правоверный Ага решился совершить паломничество в Мекку, что было тогда непростым и дорогостоящим предприятием, доступным только весьма немногим обеспеченным людям.

В то самое время, когда Ага благополучно добрался до Мекки и совершал там обряды, предписанные исламом, в Прокопио жена Аги собрала дома многочисленных родственников и друзей для празднования мусульманского праздника Курбан-Байрам.

Вместе с другими слугами на кухне, в столовой и за праздничным столом собравшимся гостям прислуживал и Иоанн. Когда к столу был вынесен большой поднос с аппетитно дымящимся пловом, жена Аги с легкой грустью улыбнулась Иоанну: «Иоанн, как был бы рад наш дорогой Ага, если бы он был сейчас с нами и мог вкусить своего любимого плова!». Иоанн спокойно и просто ответил хозяйке, нисколько не смущаясь: «Если хочешь, я могу попросить Господа, чтобы он перенес этот плов твоему мужу туда, где он сейчас находится! Дай мне блюдо этого плова!».

Присутствовавшие при этом гости громко рассмеялись, подумав, что это слуга таким оригинальным образом просто выпрашивает у хозяйки вкусного плова, чтобы самому полакомиться им. Однако хозяйка приказала дать Иоанну полное блюдо плова, и Иоанн ушел с блюдом на конюшню.

Спустя некоторое время он вернулся в дом и совершенно серьезно сказал хозяйке, что Господь выполнил его просьбу, и блюдо с горячим пловом уже передано самому Аге. Услышав это, гости вновь громко расхохотались – они решили, что Иоанн, конечно же, сам съел плов в конюшне, а всё, что он сказал, не более, чем шутка.

Однако, как же были изумлены все те, кто смеялся над Иоанном, когда спустя несколько недель из Мекки вернулся сам Ага и привез с собой то самое блюдо, которое в памятный всем праздничный день было передано Иоанну, наполненное горячим и ароматным пловом!

Все еще находящийся в состоянии удивления и возбуждения, Ага рассказал, что в тот самый день, когда у него дома в Прокопио был семейный праздник, поздним вечером он вернулся в гостиницу из мечети. На столе в своем номере Ага увидел блюдо, полное прекрасного горячего плова, еще слегка дымящегося ароматным паром. Удивленный Ага сильно поразился такому неожиданному подарку, так как дверь номера была заперта, а ключи были только у него и у хозяина гостиницы. Попробовав плов, Ага удивился еще больше, так как плов оказался очень вкусным, и даже напомнил ему тот самый плов, который для него готовила его любимая жена у них дома. Незаметно для себя, весь день пробывший без пищи, согласно норм исполнения хаджа, и потому очень голодный Ага быстро съел весь плов, и тут он испытал настоящее потрясение, потому что на дне блюда было написано его имя – как оно было написано и на всей другой посуде в его доме, – и Ага понял, что это, скорее всего, и есть его домашнее блюдо. Но каким образом блюдо из его дома в Прокопио могло оказаться в Мекке, да еще и наполненное праздничным пловом?

В свою очередь, жена и родственники Аги рассказали ему о том случае, произошедшем во время семейного празднования, когда Иоанн пообещал хозяйке передать это блюдо с пловом (ФОТО 15 и 16)* прямо в Мекку, причем все происходило как раз в тот самый день, о котором рассказывал сам возвратившийся домой Ага.

Старинный карандашный рисунок Дон Кихота и Санчо Пансы сидящих на лошадях. Вильгельм Марcтранд.

___*

Это блюдо сегодня находится в алтаре храма, где покоятся благоуханные мощи Святого, причем история обретения этого блюда тоже чудесна – см. рассказ «Из Арабской Мекки в Неопрокопион на Эвбее» на сайте f–i–r.ru.

Эта удивительная история с блюдом плова очень быстро стала широко известна в Прокопио и за его пределами, и вскоре в пещерную конюшню при доме Аги стали приходить многочисленные посетители, которые просили Иоанна помолиться об их нуждах, скорбях и болезнях, своих и близких им людей. Среди этих людей были как христиане (греки, армяне), так и мусульмане и язычники (которых было гораздо больше) и все они одинаково обращались к нему с просьбой: «Иоанн, попроси своего великого Бога помочь нам!».

Никогда и никому не отказывал Святой Иоанн, он всегда горячо и искренне молился о любом пришедшем к нему за помощью, безо всякого различения веры и национальности – и Всемилостивый Господь по жарким молитвам смиренного праведника изобильно подавал просимое всем страждущим. Неудивительно поэтому, что достаточно скоро, еще при земной жизни скромного пленника Иоанна, все в Прокопио стали уважительно именовать его «вели», что на турецком языке означает «святой».

Даже местные турки и фанатичные янычары, всегда ненавидевшие христиан лютой ненавистью, вскоре перестали называть Иоанна презительной кличкой «кяфир» (что означает «неверный») и признали его несомненную святость.

Второго подобного случая – когда даже самые фанатичные из мусульман столь открыто признавали бы несомненную святость живущего рядом с ними православного подвижника и без стеснения обращались к нему за помощью его «великого Бога» – во всей огромной истории взаимоотношений ислама и православия нам найти не удалось.

Особую яркость этой удивительной картине Торжества Православия придает тот факт, что врагами православной веры был признан святым – причем еще при его жизни – не поражающий всех аскетизмом монах-отшельник или изобилующий добродетелями священник, а самый простой человек, пленный русский воин в статусе невольника, раба, «неверного», купленного хозяином-мусульманином на невольничьем рынке Стамбула.

Поистине, чудны дела Господа нашего!

Незадолго до смерти Святой Иоанн настолько сильно заболел, что уже не имел сил самостоятельно дойти до храма. Предчувствуя близкую кончину, он попросил кого-то из слуг дома Аги сходить за православным священником и передать его просьбу о последнем причащении Святых Тайн. Услышав о том, что Святой Иоанн уже совсем ослаб и просит его о причастии, возможно последнем, священник сразу начал собираться и тревожно задумался о том, как же ему безопасно доставить Святые Дары. Ведь даже случайная встреча с любым янычаром на узкой улочке небольшого селения могла привести к осквернению Даров!

Поэтому священник, помолившись и получив научение от Святого Духа, спрятал Святые Дары в обыкновенном с виду яблоке и тайно пронес их в конюшню к Иоанну (ФОТО 17, 64), бессильно распростертому на своей каменной постели.

27 мая 1730 года, в последний раз «со страхом Божиим и верою» причастившись Святых Тайн, Иоанн в тот же час радостно отошел ко Господу.

Упокоившегося с миром русского воина, купленного военачальником Агой на невольничьем рынке Стамбула и прибывшего в Прокопио в рабских оковах, со всеми возможными для маленького селения почестями предали земле возле храма святого великомученика Георгия, где при земной жизни постоянно молился сам Святой Иоанн. А янычарский военачальник Ага, оплакивающий Иоанна вместе со своими домочадцами, пожертвовал для упокоения его святых останков лучший драгоценный ковер из своего дома (ФОТО 18,19).

В похоронной процессии со слезами расставания и печали участвовали все жители селения Прокопио: турки, янычары, греки, армяне, курды, цыгане, а также и многочисленные гости Прокопио. Эти люди, различные по своей национальности и вероисповеданию, пришли из самых разных мест со своими просьбами к святому Иоанну – и не успели с ним встретиться, им осталось только плакать в похоронном шествии вместе с жителями селения.

Долгое время после похорон святого в Прокопио продолжали во множестве приходить новые и новые просители к Иоанну, до которых еще не успела дойти скорбная новость о его кончине. Расстроенные столь неожиданным и печальным известием, обескураженные просители из дома Аги шли затем на кладбище, чтобы уже там просто поплакать и пожаловаться о своих горестях на могилке – однако, как оказалось, Святой Иоанн и там слышал их просьбы и помогал им!

Удивительная весть о том, что к Святому Иоанну можно обратиться даже у него на могиле и получить там столь желанную помощь, очень быстро распространилась по всей Каппадокии. Теперь страждущие неиссякаемым потоком устремились уже прямо на могилу святого, как раньше приходили к нему в конюшню – и все получали помощь, о чем осталось множество свидетельств: вставали парализованные, прозревали слепые, слышали глухие, успокаивались бесноватые, исцелялись кровоточивые и бесплодные.

Совсем скоро могила Святого Иоанна в Прокопио стала центром паломничества всей Каппадокии. Причем, как и ранее, с просьбами к святому шли и протестанты, и католики, и православные, и мусульмане, и греки, и турки, и цыгане, и просто язычники – и все они неизменно получали просимое после обращений к Святому Иоанну.

1.2. Обретение благоуханных мощей

Из святоотеческих патериков мы знаем истории о многих благочестивых подвижниках, отмеченных Господом различными чудесными дарами. Иные из них остались полностью безымянными, от иных остались только имена и несколько коротких строк упоминания в патериках. Некоторых из них Господь посылал в мир против их желания, и они, часто со слезами, выходили из отшельнического затвора проповедовать евангельскую истину, чтобы потом вновь уйти в безвестность.

История подвига святого воина Иоанна тоже могла бы закончиться вместе

с его кончиной. Возможно, что до наших дней дошли бы какие-то семейные предания греков Прокопио об удивительном православном пленнике, когда-то заслужившем прижизненное уважение и даже почитание со стороны турок-янычар – и не более того.

Но всемилостивый Господь уготовал для Святого Иоанна иную участь, ибо

«… зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме» (Мф.5:15). Чудесный светильник православной веры был извлечен Господом фактически из могилы и был поставлен Им светить нам через века.

Совершилось это тоже чудесным образом.

Спустя три с небольшим года после кончины, в ноябре 1733 года, Святой Иоанн пришел во сне к тому самому греку-священнику храма святого Георгия Победоносца, который при жизни Иоанна исповедовал и причащал его.

Святой известил старого иерея, что есть воля Божия открыть его могилу и извлечь из нее мощи, которые благодатию Божией сохранились полностью нетленными, совершенно такими же, какими они были при его погребении более трех лет назад. Сначала священник не смог поверить этому сонному видению. Он пребывал в настолько сильном смущении, что никому не рассказал о своих неправдоподобно ярких снах даже после того, как Святой Иоанн посетил его во второй раз.

Придя к священнику в третий раз, Святой Иоанн прямо и грозно указал смущенному старцу на недопустимость неповиновения воле Божией, и тот в испуге выбежал из дома посреди ночи и побежал на кладбище, на могилу Святого Иоанна. Уже издалека он увидел чудесный столп небесного света, бьющего прямо из могилы, где был погребен Святой Иоанн. Священник был так этим потрясен, что сразу же начал будить жителей Прокопио, чтобы немедленно рассказать им о случившемся чуде, и тогда все они увидели этот удивительный неземной свет, словно сверкающей колонной соединявший могилу святого Иоанна с Небесами (ФОТО 20).

Утром следующего дня могила святого Иоанна Русского была открыта при участии практически всех жителей селения, и присутствующие воочию убедились в том, что тело Святого Иоанна осталось совершенно нетленным; при этом вокруг распространилось неописуемое благоухание*.

___*

Это небесное благоухание мощи Святого продолжают источать и в наши дни – в этом может убедиться абсолютно любой посетитель храма в Неопрокопионе.

Святые благоуханные мощи были торжественно помещены в специально устроенную раку в том самом храме святого Георгия Победоносца, в котором при жизни молился и причащался Святой Иоанн.

Теперь уже не к могильному кресту, а сюда, в небольшой храм святого Георгия Победоносца, устремился поток многочисленных паломников к Святому Иоанну – и удивительные чудеса и исцеления теперь продолжились возле раки с благоуханными мощами.

Весьма примечательно, что в те далекие годы в храме Святого Георгия шли службы на двух языках одновременно – и на греческом, и на турецком.

Как свидетельствует историк из Каппадокии И.Ангелидис:

«…В противоположность другим селениям, в которых христиане говорили на измененном греческом языке, язык христиан Прокопио был чисто турецким. К примеру, Псалтырь в церкви читался по-гречески, а Деяния Апостолов и Евангелие читались на турецком, и многие мусульмане приходили их послушать. Всё это приводило к тому, что жители Прокопио были как братья…» (цит. по [34]).

Конечно же, в основе этого удивительного братства православных греков и правоверных мусульман-янычар селения Прокопио было их совместное почитание Святого Иоанна. Довольно трудно себе представить, чтобы «многие мусульмане» сами по себе вдруг воспылали неподдельным интересом к Святому Евангелию или Деяниям Апостолов православной веры, ради чего они дружно «приходили их послушать» в христианский храм Прокопио. Скорее всего, местные мусульмане приходили именно для поклонения Святому Иоанну, а ведение церковной службы на турецком языке было данью уважения и благодарности со стороны христиан Прокопио за возможность свободного исповедания своей веры и открытого поклонения благоуханным мощам православного праведника.

1.3. Восставший из пламени

После 1733 года, когда благоуханные и чудотворные мощи Святого Иоанна были с почестями перенесены в храм святого Георгия Победоносца, в истории турецкого Прокопио наступает почти столетний период полного молчания.

Конечно же, к Святому Иоанну продолжал течь нескончаемый поток паломников, однако не сохранилось никаких свидетельств о чудесах или иных событиях этого периода.

Однако до нас дошли многочисленные упоминания о том чуде, которое произошло в 1832 году, когда Ибрагим-паша поднял мятеж против султана Махмуда II. Походный строй войск султана захотел пройти через Прокопио, направляясь наиболее удобным походным путем для усмирения мятежного Ибрагим-паши. Однако янычары Прокопио, враждебные в тот момент султану, резко воспротивились прохождению его войск через свое селение.

Результатом этого неравного противостояния стало агрессивное силовое вторжение войск султана в Прокопио, завершившееся откровенным разбоем и разграблением непокорного села. Воины султана ворвались и в православный храм святого Георгия Победоносца, оттуда украли все ценности, а из храмовых икон грабителями был устроен костер, куда бросили и мощи Святого Иоанна.

Неожиданно святые мощи исчезли из огня прямо на глазах у мародеров, которые вновь обнаружили их в храме, в раке, словно бы и нетронутыми.

Вновь мощи Святого были брошены налетчиками в огонь и опять они исчезли прямо из пылающего костра и снова оказались в собственной раке. Когда же беззаконники в третий раз вынули святые мощи из раки и вновь бросили их в огонь, Святой Иоанн во весь рост поднялся прямо в пламени костра (ФОТО 21,22) и грозно потребовал от солдат султана немедленно прекратить бесчинства, покинуть Прокопио и оставить здесь всё, что они уже награбили.

Потрясенные солдаты в ужасе бросили всё награбленное и спешно покинули Прокопио, а мощи Святого Иоанна остались совершенно невредимыми и по-прежнему благоуханными, хотя слегка и потемнели от копоти костра.

Спустя несколько лет после этого удивительного эпизода христиане Прокопио закончили строительство нового храма в честь святителя Василия Великого. Было решено перенести святые мощи в новый храм, поскольку старая скальная церковь святого Георгия Победоносца, стоявшая у самого подножия горы, уже не раз подвергалась серьезному риску разрушений от оползня, что впоследствии и случилось.

Несколько раз святые мощи переносили в новый храм, но наутро они вновь оказывались на прежнем месте, пока, наконец, греки не догадались торжественно отслужить большой молебен и совершить всенощное бдение, обращая ко Господу и к Святому Иоанну свои просьбы о благополучном переносе благоуханных мощей на их место в новом храме. Только после этого перенесенные мощи Святого Иоанна остались в храме святителя Василия Великого (ФОТО 23).

Еще одна история дошла до нас из 1862 года. Одна благочестивая женщина увидела во сне Святого Иоанна, который почему-то держал в своих руках крышу местной сельской школы. На следующий день в храме, сразу после завершения Божественной Литургии, она рассказала односельчанам об этом странном сновидении. Как только она закончила рассказ, где-то совсем рядом раздался страшный грохот. Все в страхе выбежали на улицу и увидели, что рухнула крыша местной школы, которая находилась почти напротив храма, и где в это время находились все дети села на занятиях!

В ужасе сельчане бросились разбирать обвалившуюся кровлю, но, о чудо! – абсолютно все дети выбрались из-под развалин живыми и невредимыми.

Дети рассказали, что услышали странный треск со стороны потолка. Треск становился все сильнее и ужаснее, так что все бросились прятаться под столы и парты, которые и приняли на себя падающие балки. Всем стало понятно, что это святой Иоанн Русский удержал падающую крышу, давая детям время для спасения под партами.

В 1874 году в мусульманской семье потомков турецкого начальника Аги, бывшего когда-то господином святого Иоанна, произошло иное чудо, хотя и связанное с трагическим событием. У них пропала маленькая дочка, и после безуспешных поисков ребенка, родители воззвали к святому Иоанну, которого вся семья почитала с самых давних дней. Также они обратились к местному православному священнику с просьбой молиться за них святому Иоанну. Той же ночью матери пропавшей девочки приснилось, что её дочь была украдена турчанкой-нищенкой, которая забрала у девочки все ее украшения и богатые одежды, а потом убила ребенка, и спрятала тело у себя в дымоходе. Мать проснулась в глубоком ужасе и вместе с мужем и соседями побежала к тому дому, который был показан ей во сне. Там все оказалось в точности так, как и указал безутешной матери Святой Иоанн.

Православные греки – потомки тех греческих семей, которые жили в Прокопио до 1923 года – рассказывают еще о многих случаях чудесной помощи Иоанна Русского, явленных их предкам и бережно хранимых в семейных преданиях; некоторые из них передает протоиерей Иоанн Вернезос в своей книге [1].

1.4. На Святой Горе Афон

На протяжении десятилетий многие паломники, приходившие к мощам Святого Иоанна, молили о получении частицы его чудодейственных и целебных мощей для переноса в удаленные храмы и монастыри, чтобы еще больше страждущих могли получить помощь от святого Иоанна Русского. Несколько раз в Прокопио даже предпринимались попытки отделить от мощей небольшие части, однако святой Иоанн всегда активно противился этому – либо он сам являлся во сне слишком активным просителям и грозно требовал прекратить такие попытки, либо из святых мощей при попытке отъятия частицы вдруг начинала вытекать свежая кровь, и пораженные этим греки в ужасе оставляли начатое и приносили святому Иоанну свое покаяние и просьбы о прощении.

Однако в 1881 году святой Иоанн Русский без всяких препятствий позволил взять его десницу (правую руку) для передачи на Святую Гору Афон. Тогда в Прокопио прибыла делегация из Русского Свято-Пантелеимонова монастыря со Святой Горы Афон. Представители братии Русского Афонского монастыря (ФОТО 24,25) рассказали настоятелю храма святителя Василия Великого о многолетнем почитании памяти святого Иоанна Русского на Афоне и о своих неустанных горячих молитвах о принесении части мощей Святого Иоанна в удел Пресвятой Богородицы.

Удивительно также, что жители Прокопио, до этого много раз непреклонно отказывавшие всем просителям, вдруг согласились с просьбой русских афонцев, причем с поразительным единодушием (см. [31]).

Десницу святого праведного Иоанна Русского из Прокопиона в Русский монастырь на Афоне доставил иеромонах Дионисий в сопровождении одного из старейших и уважаемых жителей Прокопио (см. [32]). Святыню торжественно встретила вся братия Русского монастыря во главе с настоятелем Макарием (Сушкиным) (см. [33]). После совершения радостных праздничных служб, десница заняла почетное место среди таких славных и великих святынь, как стопа Апостола Андрея, честная глава Апостола Луки, мощи Апостолов Петра, Филиппа, Фомы, Варфоломея и Варнавы, мощи Святого Пантелеимона и многих других драгоценных реликвий Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Святой Горе Афон (ФОТО 26).

Известно, что впоследствии сами русские монахи-святогорцы дарили небольшие частички, отъятые от этой десницы, в другие монастыри Святой Афонской Горы, а также в храмы и монастыри в России и по всему миру (ФОТО 61), но от святых мощей в Прокопио никаких столь существенных изъятий больше не делалось. Уже в наши времена (после 1953 года) некоторое количество частичек мощей было собрано в храме святого Иоанна Русского на острове Эвия во время крайне немногочисленных переоблачений святого Иоанна. Эти маленькие частички обнаруживались внутри серебряной раки и на одеждах, снятых с мощей в процессе их переоблачения. Настоятель храма отец Иоанн Вернезос бережно собирал эти частички ваткой, напитанной маслом из лампады, всегда горящей над ракой святого. Собранные таким образом святыни хранились в алтаре, на престоле, а затем передавались в православные храмы.

Исторический период, во время которого состоялся описанный выше перенос десницы Иоанна Русского на Святую Гору, характеризовался острыми и очень непростыми отношениями между Турцией, Грецией и Россией. Всего три года назад, в 1878 году закончилась очередная русско-турецкая война, завершившаяся очередным поражением Османской Порты и Сан-Стефанским мирным договором.

Территория Святой Горы еще со времен Адрианопольского мирного договора относилась к Греции, суверенитет которой был определен в 1830 году Лондонским Протоколом, подписанным Россией, Великобританией и Францией. Селение Прокопио, о котором идет здесь речь, с конца 15 века всегда было и поныне остается турецким (современное название – Ургюп).

Представляется несомненным, что такое удивительное событие, как перенос великой православной святыни между двумя государствами, мусульманским и православным, исторически крайне враждебно настроенными по отношению друг к другу могло совершиться только благодаря участию в этом деле членов Российского Царского Дома (но, конечно же, прежде всего – согласно Божиему Промыслу!).

Хорошо известно, что еще в 1845 году Свято-Пантелеимонов монастырь на Афоне посещал великий князь Константин Николаевич, в 1867 году – великий князь Алексей Александрович (ФОТО 27,28), а как раз в 1881 году здесь находился великий князь Константин Константинович. К сожалению, в библиотеке Свято-Пантелеимонова монастыря не сохранилось данных о точной дате принесения десницы Святого Иоанна, но несомненно, что участие великого князя во встрече великой святыни не осталось бы без упоминания.

Русский Афонский Свято-Пантелеимонов монастырь впоследствии значительно помог жителям Прокопио в строительстве нового храма в честь Святого Иоанна Русского. 15 августа 1898 года этот храм был освящен Кесарийским Митрополитом Иоанном по благословению Вселенского Патриарха Константина V. При этом мощи святого Иоанна Русского были торжественно перенесены из храма святителя Василия Великого в свой «собственный» новый храм (см. [34]).

Нельзя не отметить здесь, что сам Русский Монастырь на Афоне всегда остро нуждался в средствах и пользовался активной поддержкой Российского Царского Дома во всех своих, нуждах, и, прежде всего, финансовых. Поэтому оставшееся «за кадром» участие царской семьи Романовых в деле строительства храма во имя Иоанна Русского в Каппадокии также угадывается вполне очевидным образом.

Осенью 2013 года было завершено строительство странноприимного дома и храма в честь св. пр. Иоанна Русского на Святой Горе. Этот первый храм в честь Святого Иоанна Русского в уделе Пресвятой Богородицы был создан усилиями русского схимонаха отца Иосифа (ФОТО 29) при поддержке благотворителей из России*.

1.5. Великое переселение и два похищения святых мощей

В 1923 году после заключения Лозаннского мирного договора всё греческое население османской Турции оказалось в крайне драматическом положении – всех православных греков принудительно обязали выехать из Турции в Грецию в очень короткий срок (см. [35, 36]), не позднее 1 января 1924 года.

С этого момента греческое население на территории Турции теряло все свои гражданские права, греки переставали считаться гражданами Турции, им запрещалась всякая продажа любого принадлежащего им имущества. Более того, греки официально объявлялись в Турции нежелательными иностранцами и лишались не только всех гражданских прав, но даже и права собирать урожай, выращенный на своих огородах.

Вывезти с собой можно было лишь самое минимальное имущество, которое каждая семья могла физически унести на себе, все прочее фактически оставлялось на разграбление. В случае отказа от выезда остающиеся в Турции православные греки официально объявлялись «лицами вне закона» и им грозили самые жестокие меры со стороны Турецкого государства, которое и раньше не баловало православных греков.

Специальная комиссия, образованная греческим населением Прокопио из священников и старост двух православных храмов селения, работала почти круглосуточно, занимаясь упаковкой икон, книг, колоколов и прочих церковных предметов. Все это отправлялось в портовый город Мерсина, где вынужденных эмигрантов ожидал стоящий под погрузкой корабль «Василий Дестунис».

Разумеется, греческие переселенцы из Прокопио захотели взять с собой в Грецию и мощи святого Иоанна Русского, однако неожиданно все турецкое население Прокопио и местные турецкие власти резко воспротивились этому желанию! Мусульмане Прокопио, как они сами об этом заявили, совершенно искренне считали «своим» православного русского святого, почитали его своим покровителем и потому отдавать его мощи никому не собирались.

Но православные греки с этим согласиться не смогли, так как для них это было бы откровенным предательством своего родного святого и заступника! Поэтому они решились на хитрость, которая могла бы обойтись им очень дорого, если бы турки успели раскрыть их обман.

До нас дошли имена участников этой операции. Отец Хараламб вместе с кузнецом Николаем по прозвищу Нисанага тайно вынесли святые мощи из храма, зашили их в ковер и увезли на корабль совсем незадолго до момента его отплытия 10 сентября 1924 года. Приходилось также слышать версию и о том, что Святого Иоанна провели к повозке прямо на глазах у турок под видом больного, с помощью двух греков (вероятно, тех же Хараламба и Николая), поддерживающих его под руки, причем Святой Иоанн сам переставлял ноги! Кстати говоря, эта версия не представляется совсем уж невероятной, поскольку и сегодня все суставы благоуханных мощей сохраняют свою подвижность, а их температура равна температуре человеческого тела.

В итоге священный груз был погружен на корабль вместе с вещами Панайотиса Пападопулоса, который сначала никому не открыл этой тайны, даже членам своей семьи и капитану.

Когда турки в Прокопио заметили пропажу, корабль «Василий Дестунис» уже вышел из мерсинского порта в открытое море и был недосягаем для погони. Так произошло первое похищение мощей святого Иоанна Русского.

Заметим попутно, что здесь и далее мы говорим о «похищении» в весьма условном смысле, так как Святой Иоанн обычно сам принимает решение даже об отъятии малейших частиц от святых мощей – и, тем более, не могло обойтись без его воли описанное выше «похищение» из турецкого Прокопио.

Согласно записанным свидетельствам пассажиров, вышедший из Мерсины корабль был сильно перегружен многочисленными беженцами и их багажом, и двигатели корабля постоянно работали на пределе возможного. В какой-то момент усталого капитана прямо на мостике сморил сон и он увидел странное видение – какой-то незнакомый молодой человек предупредил его о том, что вот-вот может случиться авария, так как из-за большой нагрузки крепление главного вала корабельной машины ослабло, и судовой двигатель может сломаться в любую минуту. Капитан проснулся в испуге и сразу бросился в машинное отделение, где увидел, что и на самом деле ось двигателя уже частично сместилась со своего места.

Неисправность удалось успешно устранить, и угроза аварии была отведена.

Из воспоминаний переселенцев известно, что возле острова Родос корабль вдруг неожиданно остановился прямо посреди моря. Движение судна возобновилось только после того, как Панайотис Пападопулос сообразил рассказать капитану о содержимом груза, и святые мощи были извлечены из трюма и торжественно перенесены в корабельную часовню к иконам (цит. по [34]).

Несомненно, что грекам не удалось бы это более чем рискованное похищение, если бы сам Святой Иоанн не был согласен с этим. Об этом же гсвидетельствует и второй случай «похищения» святых мощей Иоанна Русского, что отчасти может напомнить историю двух похищений святых мощей святителя Николая-Угодника Божиего, Архиепископа Мир Ликийских (сначала барийцами, а затем венецианцами).

Второе «похищение» святых мощей произошло уже на земле Греции.

Переселенцы из турецкого Прокопио сначала были размещены в Халкиде, где около года ожидали от властей решения о своей дальнейшей судьбе. За это время какая-то часть из них успела адаптироваться и обустроиться на новом месте, обзавестись жильем, имуществом и работой. Вскоре власти приняли решение предоставить для размещения беженцев отдаленное селение Ахмет-Ага в самом центре острова Эвия, переименованное в Неопрокопион (Новый Прокопион) в память об их историческом Прокопио. Но переезжать с уже обжитого и вполне благоустроенного городского места в маленькую глухую деревушку в горах согласились не все переселенцы, многие из них решили остаться в Халкиде.

Конечно же, между переселенцами сразу возник спор о том, где именно теперь должны будут находиться святые мощи Иоанна Русского. Естественно, что каждая из спорящих сторон – и переезжающая в Неопрокопион, и остающаяся в Халкиде – отстаивала свое право оставить благоуханную святыню у себя.

Тогда греки, переезжающие из Халкиды в Неопрокопион, вновь при помощи хитрости увезли святые мощи из Халкиды (см. [37]), обманув сторожей. Это привело к большому конфликту, который смог успокоить только митрополит Халкидский и Эвбейский Григорий, объявивший всем свое окончательное решение – мощи святого Иоанна Русского отныне должны будут покоиться в храме имени святого Иоанна Русского в новом Прокопионе, для чего переселенцам предстоит возвести новый храм.

1.6. Турецкий Ургюп, греческий Неопрокопион – наши дни

К сожалению, не сохранился старинный храм святого Иоанна Русского в Каппадокийском Прокопио (в сегодняшнем турецком Ургюпе), построенный при поддержке русских святогорцев Свято-Пантелеимонова монастыря. Как говорят, в период между 1948 и 1952 годами этот замечательный храм был полностью уничтожен турками, после того как Греция потребовала от ООН описать все греческие исторические и культурные памятники в Турции.

Турки просто сравняли с землей храм святого Иоанна Русского при помощи серии взрывов, как когда-то взорвали Сан-Стефанскую усыпальницу в Стамбуле, и сегодня от всего храма сохранилась только входная дверь, которая украшает собой вход в мэрию Ургюпа (ФОТО 23). На месте снесенного храма турки тогда построили училище, однако сегодня сильно об этом сожалеют, так как Ургюп постепенно становится ведущим паломническим и туристическим центром современной Каппадокии в значительно мере благодаря тому, что именно здесь подвизался святой Иоанн Русский.

Несколько лет назад, когда одна русская православная семья посетила Ургюп, чтобы помолиться Святому Иоанну, произошел интересный случай, хорошо иллюстрирующий отношение потомков турецкого населения Прокопио, ныне Ургюпа, к памяти святого Иоанна Русского.

Помолившись Святому Иоанну в подземной конюшне, где Святой Иоанн подвизался в начале XVIII века, русские паломники отправились на развалины того самого храма святого Георгия Победоносца, где Святой Иоанн молился и причащался Святых Тайн. Путеводителем в этих поисках им послужило жизнеописание Святого Иоанна, откуда им было точно известно, что этот храм располагался «почти напротив дома Аги», и что впоследствии этот храм был разрушен оползнем. Довольно быстро они обнаружили довольно характерные развалины с некоторыми неплохо сохранившимися настенными фресками, хотя многие образы святых были изуродованы какими-то вандалами. Месторасположение этих развалин не вполне совпадало с указаниями из жития, что навело паломников на мысль, что они оказались на развалинах храма святителя Василия Великого, также упоминаемого в житийной хронике. Как бы то ни было, они решили помолиться Святому Иоанну в разрушенном алтаре.

Пройдя в развалины алтаря, они увидели здесь какие-то мешки с сельскохозяйственными заготовками. Все мешки были очень акуратно уложены, что указывало на чье-то постоянное пользование этим местом в качестве склада. И в самом деле, как только паломники начали вслух читать Акафист святому Иоанну Русскому, немедленно откуда-то появилась очень возрастная и очень сердитая турецкая женщина. Эта негостеприимная старуха была одета в довольно грязную одежду – возможно, что громкие голоса русских пилигримов неожиданно оторвали ее от работ на огороде – и не скрывала своего недовольства визитом незваных гостей, размахивая руками в сторону выхода и всем своим видом показывая, что гостям следует побыстрее удалиться.

Однако как только эта раздраженная турчанка заметила небольшую иконку Святого Иоанна, которую перед молитвой прикрепили на шнурке в небольшую расщелину возле горнего места (ФОТО 31, 32) и перед которой читали акафист – так сразу же сердитая турецкая бабушка удивительным образом утихла, на глазах подобрела и даже заулыбалась!

– Янис, Янис, – почти ласково замурлыкала она, показывая на иконку, – Янис!

– Да, да, именно он, Янис Росос, – начали кивать и радостно улыбаться наши паломники, – Янис, Янис!

Прощались русские пилигримы уже не с сердитой турецкой старухой, а с доброй и улыбчивой бабушкой-турчанкой.

Из этого эпизода хорошо видно, что нынешние потомки турецких янычар в каппадокийском Прокопио и по сегодняшний день сохраняют как минимум уважительное отношение к памяти Святого Иоанна.

Храм во имя святого Иоанна Русского в Неопрокопионе (на острове Эвия) начали строить около 1930 года, в двухсотлетнюю годовщину памяти Иоанна Русского, и завершили строительство только к 1951 году.

После великого освящения храма в день памяти Святого Иоанна, 27 мая 1951 года, в храме была установлена специально изготовленная серебрянная рака (ФОТО 33), на стенках которой искусно выгравированы житийные эпизоды из истории Святого Иоанна. Теперь здесь под толстым стеклом покоятся благоуханные мощи (до этого дня мощи временно находились в маленьком старинном храме святых равноапостольных Константина и Елены, расположенном там же, в Неопрокопионе).

Настоятель храма святого Иоанна Русского в Неопрокопионе, протоиерей Иоанн Вернезос (1937-2017), который прослужил здесь более 50 лет, рассказывал нам, что температура святых мощей соответствует температуре тела живого человека (около 36°С), и что святой Иоанн обычно сам сообщает в храм, когда ему полагается сменить одежды (переоблачить). Происходит это весьма нечасто (в отличие, например, от регулярных переоблачений святителя Спиридона Тримифунтского: как известно, его святые мощи на острове Корфу переоблачают ежегодно).

Обычно происходит это так. Святой Иоанн Русский посещает во сне праведных людей (причем, в самых разных концах света – в Америке, Австралии, Европе) и говорит им, что они должны сообщить в Неопрокопион о необходимости переоблачения святых мощей: «Я – Иоанн Русский, иди в мой храм и сообщи священнику, что пора сменить мне одежды». После этого люди лично едут в Неопрокопион или пишут письма настоятелю храма, и отец Иоанн Вернезос говорил, что таких сообщений со всего мира к нему приходило очень много, много тысяч писем, многими мешками.

В книге отца Иоанна Вернезоса «Новые чудеса Иоанна Русского» [1] приводится много задокументированных свидетельств о чудесах по молитвам к Святому, но еще большее число сообщений о подобных чудесах было собрано отцом Иоанном для следующей книги и о некоторых из них он иногда сам рассказывает.

Так, в 1977 году Святой Иоанн пришел во сне к одной девушке и сказал, что он плачет о горькой судьбе молодых и молит за них Господа. Когда раку открыли (так чудесно совпало, что именно тогда Святой Иоанн передал, что нужно сменить хитон), то увидели в углах его глаз слезы.

Возле раки с мощами каждый может увидеть простую палку, привязанную красивой лентой к мраморной колонне (ФОТО 33, 62). С ней пришла в храм бабушка Мария Спака из села Френаро на острове Кипр, которая ходила согбенной почти до земли 18 лет и выпрямилась 11 августа 1978 года прямо у мощей святого Иоанна Русского, попросив у Святого Угодника помощи и заступничества. Вся паломническая группа, приехавшая с бабушкой, со слезами радости благодарила Святого на благодарственном молебне, который тут же был отслужен отцом Иоанном по их просьбе.

Есть многие свидетельства очевидцев из Сербии о том, что святого Иоанна Русского видели в марте 1999 года в Сербии: «Я отправляюсь в Белград, где убивают Православие», – сказал он. Свидетели утверждают, что Святой Иоанн, воодушевлявший сражавшихся сербов, был и сам одет в военную форму; в этой форме теперь его изображают православные сербы на своих иконах (ФОТО 34)

Как считают монахини обители преподобного Прохора Пчиньского, что на юге Сербии, в паре километров от границы с Македонией, это незримое вмешательство Святого Иоанна остановило натовские бомбежки мирных сербских городов. Было это в день памяти святого Иоанна Русского, 9 июня 1999 года, когда сам Святой Иоанн явился одному горячо молившемуся сербскому монаху со Святой Горы, будучи облаченным именно в сербскую военную униформу. Русский святой сказал монаху: «Иду помочь братьям-сербам».

И на следующий день, 10 июня 1999 года, бомбардировки НАТО прекратились.

Священники храма не очень любят распространяться об этом публично, но только «для своих» рассказывают благоговейным шепотом, что бывают случаи, когда рака Святого оказывается пустой! Одновременно где-то происходит чудесное излечение кого-то, кто горячо призывал Святого Иоанна на помощь, о чем позднее или приходит сообщение в Неопрокопион или исцелившийся сам приезжает поклониться и лично поблагодарить Святого Иоанна.

О таком же случае, когда рака Святого Иоанна пустовала несколько дней и священник чуть не оказался под судом, рассказывается в журнале «Кормчий» за 1915 год [27]. Тогда Иоанн Русский, по его словам «…отлучался на два-три дня въ Россiю благословить русское оружiе… на брань со врагами…».

Ежегодно небольшое селение Неопрокопион посещает более миллиона человек. Находясь в Неопрокопионе, невозможно не поразиться этому постоянному и нескончаемому потоку людей к святому Иоанну Русскому. Почти непрерывно подъезжают большие туристические автобусы с группами паломников со всего мира, очень много людей приезжает на личных машинах с семьями. Двери храма не закрываются до самого позднего вечера и даже в вечерних сумерках продолжают подъезжать машины, так что служащие храма не уходят, пока площадь возле него совсем не опустеет.

Совсем недавно многие греческие газеты рассказали об очередном удивительном случае, который в конце августа 2013 года произошел в Неопрокопионе (см. [39]). Возле храма есть небольшая беседка на улице (ФОТО 35), где под иконами лежат солдатский пояс и шапочка, когда-то принадлежавшие святому Иоанну Русскому. Эти святыни обычно выносятся после Божественной Литургии из алтаря и находятся в этой беседке почти до вечера. Паломники обязательно приходят сюда, надевают пояс и шапочку и молятся Святому Иоанну о своих нуждах; постоянная очередь к этим святыням показывает, что Святой отзывается на эти молитвы.

Некая женщина решила на время позаимствовать этот пояс святого Иоанна (ФОТО 36), чтобы одеть его дома на своего больного родственника, и тайком вынесла пояс из беседки. Однако автобус, в который села эта женщина вместе с другими паломниками, вдруг не смог завестись! Водитель открыл капот, проверил все провода и соединения, но всё было напрасно, и автобус никак не заводился. В это время вдруг громко зазвонил колокол на колокольне храма, хотя на колокольне никого не было.

Незадачливая женщина вразумилась, в смущении выбежала из автобуса со словами «Я кое-что забыла…», и отнесла пояс в беседку, на положенное место. Сразу после этого колокол замолк, а автобус немедленно завелся и тронулся, как ни в чем не бывало.

В православной Греции церковь не отделена от государства: принято, что и президент, и премьер-министр, а также все члены кабинета министров обычно принимают присягу на Евангелии перед архиепископом Афинским и всей Греции, давая клятву именем «Святой, Единосущной и Нераздельной Троицы». В 1962 году по инициативе Элладской (греческой) православной Церкви правительством Греции был принят отдельный закон, посвященный памяти святого праведного Иоанна Русского. На его основании в Греции было создано Общество во имя Святого Иоанна Русского и были построены два пансионата: один – для приёма паломников, другой — для нужд Общества. Также были созданы два приюта для сирот, одна богадельня в Халкиде и еще одна в Нео-Артаки, студенческое общежитие и детский лагерь на 1000 мест.

Русская Православная Церковь внесла имя святого праведного Иоанна Русского в месяцеслов своих святых в 1962 г., «по тщательном исследовании жития и подвигов его» (см. [45, с. 31]), и после соответствующего Определения Священного Синода о канонизации святого Иоанна Русского (см. [41]) в чине святого праведного исповедника.

Отец Иоанн Вернезос рассказал, как однажды святой Иоанн пришел к нему в тонком сне и грустно сказал: «Сколько людей из самых разных стран мира приезжают сюда ко мне. Почему же среди них так мало русских?.. Ведь я же русский и я так жду их, моих земляков, я так буду рад их встретить…».

В последние годы все больше и больше паломников из России стало приезжать в Неопрокопион для встречи со святым Иоанном Русским. Несомненно, это великая радость не только для самих паломников, но и для Святого Иоанна, который с неизменной любовью отзывается на всякое прошение и никогда не затягивает со скорой помощью нуждающимся в ней.

2. О происхождении Святого Иоанна Русского

Вопрос о происхождении Святого Иоанна имеет немаловажное значение отнюдь не только ввиду распространения лживых манипуляций, описанных во Введении.

   О жизни и происхождении многих святых, чья память молитвенно поминается на службах в течение церковного года («…его же память ныне совершается…»), подчас имеется совсем мало данных, что никак не сказывается на искренности и глубине нашего преклонения перед теми, чей духовный подвиг был так особенно отмечен Православной Церковью.
     Однако, ничуть не умаляя величия ни одного из членов святого небесного ареопага, мы все же дерзаем говорить здесь о том, что святой Иоанн Русский является совершенно особенным, и даже уникальным святым.
     Почему мы так полагаем?
     Мы знаем, что янычары, гвардия турецкого султана и смертельные враги христиан, еще при жизни Иоанна Русского признали его святым праведником, что было несомнено даже для этих непримиримых противников всего, что связано с православием. Для них не имело особого значения, кто он, этот плененный в бою русский воин, выдержавший ради верности своему Богу самые страшные пытки и очевидно готовый ради Него расстаться и с самой жизнью.
     Важным для них являлось то, что столь самоотверженно доказанные Иоанном верность и любовь к своему небесному Отцу, были полностью взаимны – ведь как иначе правоверные мусульмане могли получать чудесное выполнение своих просьб по молитвам этого неверного, ничего не знающего, к примеру, о ценности пятничного намаза, совершаемого в чалме (см. [60])!
     Этот удивительный русский, кем бы он ни был, столь твердый в верности «своему Богу», по мнению мусульман Прокопио, был явно угоден и Аллаху, без чьего согласия с происходящим никому из последователей исламской веры не было бы никакой пользы. И почти двести лет – с 1730 по 1923 годы – у раки святого Иоанна не иссякал поток мусульман, приходивших к мощам русского праведника сначала с просьбами, а затем и с благодарностями.
     Разумеется, все эти многие годы святой Иоанн Русский был для турок настолько «своим», что неожиданное намерение греческих переселенцев забрать его святые мощи при отъезде из Прокопио на территорию Греции, местные мусульмане закономерно восприняли как откровенное оскорбление!
     Во всей двухтысячелетней истории христианства нет (или, точнее, мы не смогли обнаружить) подобного случая жаркой дискуссии между христианами и мусульманами о принадлежности православного святого!
     Мы особенно подчеркиваем здесь то обстоятельство, что предметом этого удивительного христианско-мусульманского спора была принадлежность не столько раки с благоуханными мощами, сколько самого святого Иоанна – и это при том общеизвестном в Прокопио факте, что Иоанн наотрез отказался перейти в ислам даже под жестокими пытками и при прямых угрозах смертью, но оставался христианином до своего последнего вздоха и отошел ко Господу сразу после причащения Святых Тайн.
     Получается, что еще при жизни святого Иоанна Русского и затем еще почти два столетия правоверные мусульмане почитали великим святым совершенно презренного с точки зрения ислама гяура, неверного, православного русского воина, да еще и не стеснялись просить его о помощи, а потом благодарить его за такую помощь – и все это совершалось ничуть не тайно, а совершенно открыто и даже публично!
     А ведь и в рабство к турецкому военачальнику Аге православный воин Иоанн попал именно с поля военных действий против турецких войск, чего он сам никогда не скрывал. Православный христианин, воевавший против мусульман с оружием в руках, под пытками категорически отвергший предложение о переходе в ислам, принявший даже пожизненное рабство в подземной конюшне как исполнение воли своего Небесного Отца, а не приказ турецкого хозяина, ночами тайком ходивший в православный храм (о чем Аге, конечно же, регулярно доносили) – любое из этих обстоятельств в глазах правоверных янычар было достаточным основанием для казни непокорного гяура.
     Но – как неисповедимы пути Господни и сколь чудесен Его промысел! – непокорившийся язычникам Иоанн чудесным образом остается жив, и вскоре по его молитвам совершается чудо с пловом, тоже совершенно уникального характера.
     В обстоятельствах этого чуда очевидны сочетание горячей веры Иоанна и его же христианской любви к Аге, к этому жестокому и непримиримому врагу православия, к суровому мусульманину, который совсем недавно истязал беспомощного пленника.
     В момент свершения чуда сам Ага совершает свой паломнический хадж и находится в Мекке, в самом сердце исламской веры, и именно туда святой Иоанн посылает блюдо с пловом уставшему и голодному паломнику Аге. Еда, ароматный горячий плов – это жизнь и символ жизни, и прямое дарование жизни своему недавнему мучителю, находящемуся к тому же в географическом центре и сердце той веры, во имя которой Ага совсем недавно истязал Иоанна – это символ проявления воистину всепобеждающей любви Христовой, не имеющей никаких преград как в пространстве, так и во времени.
     У Господа нет ничего случайного, Его промысел не имеет исключений и потому совсем не просто так дошли до нас через века эти удивительные эпизоды из истории подвига святого Иоанна Русского, не имеющие аналогов в житийных хрониках других православных святых.

     Неспроста этот светильник православной веры был поставлен Господом на свещницу на пороге надвигающихся последних дней.
     Помощник православным воинам, названный греками объединителем православных народов, благоуханными и нетленными мощами Иоанн Русский покоится на греческом острове Эвия, но духом своим этот уникальный святой всегда неразрывно соединен со своей родиной, с великой Россией.
     Тем важнее для нас было восстановить истину в этом вопросе и окончательно зафиксировать, что православный воин и уникальный святой – Иоанн Русский – несомненно, является сыном именно Великой России.

2.1. Сын Великой России

Ранее мы уже отмечали, нет ни одного документального источника, в котором сколь-нибудь доказательно сообщается о происхождении Святого Иоанна.

Предположительно, святой Иоанн мог рассказывать о своей малой родине кому-либо из греческих жителей Прокопио, с некоторыми из которых он (гипотетически) мог иметь достаточно близкое общение. Например, это мог быть священник храма святого Георгия Победоносца, где Иоанн причащался и, конечно же, исповедовался перед причащением Святых Тайн. От данного священнослужителя эта личная информация после кончины Иоанна вполне могла распространиться среди греков турецкого Прокопио, и, далее, дойти и до первых биографов Иоанна. Однако тогда обсуждаемое здесь утверждение о происхождении Святого сопровождалось бы, как минимум, хотя бы кратким упоминанием об этом личном рассказе и практически обязательной ссылкой на рассказчика. Тем более, что такой уникальный первоисточник, как греческий священник, лично исповедавший и причащавший Иоанна, был бы более чем авторитетным и придал бы огромный вес любой подобной ссылке.

Более того, если бы святой Иоанн рассказывал о себе кому-то из жителей Прокопио, то, вероятно, он бы сообщил своему собеседнику и хотя бы минимальные факты о своей семье, о родителях и родных, что было бы совершенно естественно для такой откровенной беседы. Однако документальные свидетельства такого рода отсутствуют или до сих пор не обнаружены.

Для полной объективности следует сказать и том, что некоторыми авторами история Святого Иоанна передается в свободном литературно-поэтическом духе с элементами авторского вымысла, не опирающимися на достоверные исторические факты (см. [2], [6]). Так, в [6] точно указываются место рождения и даже полные имена отца и матери святого Иоанна. Называется также деревня и имя помещицы, крепостными которой якобы были родители Иоанна. Однако совершенно никакого подтверждения как этим, так и иным подобным «фактам» автор книги [6] не приводит. По этой причине многие исследователи сходятся во мнении о том, что книга [6] является скорее вольным литературным произведением с присущими такому жанру авторскими фантазиями, нежели чем достоверным изложением действительных фактов и обстоятельств жизни святого Иоанна. По этой же причине и мы воздерживаемся здесь от пересказа этих фантазий.

Дополнительным подтверждением этому, полностью разделяемому нами, критическому мнению о данном литературном произведении, является также абсолютно сомнительная дата рождения святого Иоанна – 1670 год, – указанная в [6]. Это существенно расходится с «общепринятой версией» времени рождения святого Иоанна (около 1690 года, см. также [20]). Если бы святой Иоанн родился в 1670 году, то к моменту кончины ему было бы примерно 60 лет, что для тех времен являлось возрастом глубокой старости, поскольку средняя продолжительность жизни тогда составляла примерно 35-40 лет.

Здесь более чем уместно вновь вспомнить о непридуманных рассказах многих благочестивых людей, которым довелось лично встретиться со святым Иоанном в тонком сновидении или при иных чудесных обстоятельствах. Все они уверенно свидетельствуют об относительно молодом возрасте посетившего их святого Иоанна; разумеется, об относительной молодости говорится уже исключительно в современном смысле, что соответствует примерному возрасту не старше 40 лет.

Скорее всего, ничем не подтвержденное утверждение о происхождении святого Иоанна из Малороссии изначально является просто ошибкой, со временем получившей статус «общеизвестной истины» из-за множества повторений, а уже в наше время широко тиражируемой в иных целях.

Первопричина этой ошибки легко угадывается.

Хорошо известно, что большинство русских пленников, попадавших на невольничьи рынки Османской империи, и в самом деле происходили из Малороссии, которая тогда являлась полем постоянных грабительских набегов со стороны крымских татар. Захват пленников в этих набегах был одной из главных целей нападавших, рассчитывавших на хорошее вознаграждение при последующей продаже живой добычи из Малороссии на одном из многочисленных невольничьих рынков Причерноморья.

Поэтому неудивительно, что русского пленника Иоанна все могли посчитать за одного из уроженцев Малороссии, которых в то время было немало среди невольников, а истинным местом его рождения никто и не поинтересовался.

О том, что святой Иоанн никак не мог являться уроженцем Малороссии, говорит и проведенный нами детальный анализ мест формирования полков, принимавших участие в Прутском походе, из которого следует однозначный вывод о его происхождении с территории Великой России. По материалам работы [61] был составлен сводный реестр всех полков Петровской армии, имевших в своем послужном списке участие в Прутском походе 1711 года. Как видно из приведенных данных об истории формирования этих полков, все они были сформированы на территории Великой России (см. https://www.golosagorodov.info/istoricheskaja-spravka/sledy-istorii/reestr-polkov-prutskogo-pokhoda.html).

Также следует вспомнить и о том историческом факте, что на территории Малороссии в конце XVII – начале XVIII века рекрутские наборы вообще не проводились.

Согласно февральскому указу 1705 года царя Петра I Поместному приказу предписывалось: «В солдаты взять со всех городов и уездов, которые ведомы в Розряде, в Ингерманландской Канцелярии, в Польском, в Новгородском, в Адмиралтейском, в Поместном, в Сибирском и в иных приказах, с посадов и с дворцовых волостей и с конюшенных слобод, и с Святейшего Патриарха и властей и монастырей и церквей и Иммеретинскаго Царя и Царевича и Бояр и Окольничьих и Думных и Ближних людей и всяких чинов помещиков и вотчинников и вдов и недорослей, с крестьянских и бобыльских и с задворников и деловых…».

Из приведенного текста указа прямо следует, что царем не было дано никаких инструкций для Поместного приказа по проведению рекрутского набора на территории Малороссии – и это было совершенно обоснованно.

Дело здесь в том, что Поместный приказ в Русском государстве контролировал все служилое землевладение, как поместное, так и вотчинное, и следил не только «…за раздачей и справкой поместий и вотчин…» (см. [7, 19]), но также и за составлением писцовых и переписных книг, то есть исполнял архивные и статистические функции. Таким образом, возложение Петром I задач обеспечения рекрутского набора именно на Поместный приказ было вполне логичным и опиралось на специфику работы данного ведомства и его полную информированность в данном вопросе.

А вот всеми вопросами, относящимися к территории Малороссии, при

Петре I ведал совсем другой, специальный Малороссийский приказ (или приказ Малой России), контролировавший деятельность Гетманщины и Запорожского войска, имевшими на тот момент особый автономный статус в составе Московского царства.

В период с 1654 года (год Переяславского соглашения) и по 1782 год на Гетманщине существовала полная автономия в делах административных (своя администрация без российских чиновников на местах), в делах судебных (свой суд без всяких апелляций в Москву), в делах налоговых (все собираемые деньги оставались на Гетманщине, в центральный бюджет ничего не отчислялось) и в делах военных (все казаки несли воинскую службу только на Гетманщине и под командой своих старшин, никаких призывов и наборов в центральную армию не было).

Из этих совершенно достоверных фактов и обстоятельств российской истории, имеющих документальное подтверждение, практически однозначно вытекает, что Иоанн просто в принципе не мог оказаться в рядах петровской армии, если бы он был уроженцем тогдашней Малороссии, поскольку уроженцев Малороссии в армию Петра I вообще не набирали!

Для полной объективности все же следует упомянуть здесь и о том, что в некоторых житийных версиях содержится утверждение, что Святой Иоанн «…родился в казацкой семье около 1690 года на землях Войска Запорожского в Русском царстве» (подобное утверждается, например, в Википедии). Хотя, как мы только что детально рассмотрели, уроженец Малороссии никак не мог быть призванным в регулярную армию Петра, однако существование некоторой, пусть и очень малой, вероятности для «казачьего происхождения» Святого Иоанна отрицать не следует.

Действительно, вполне достоверно известно, что вместе с основными войсками Прутского похода против группировки турецких войск и их союзников активно действовала и некая «иррегулярная казачья конница». Численность этих иррегулярных казачьих войск составляла несколько тысяч всадников, о чем упоминают в своих мемуарных записках такие активные участники похода, как генерал Алларт, бригадир Моро-де-Бразе и другие; об этом же говорится и в работе Рабиновича [61].

Об участии казаков в Прутском походе свидетельствует и известный исследователь истории казачества А.И.Ригельман (см.[69, стр.99]) – «Между тем из войска Донского, в 1710 году, было, с Генералом Фельдмаршалом, Графом Борисом Петровичем Шереметевым, при осаде и взятии города Риги 2000 человек. И сверх сего числа многие во всю продолжающуюся войну противу Шведов во многих местах и в самой Фидляндии, с полезностью употребляемы были, так же и в 711 году с Государем противу Турок в Молдавии при реке Прут».

Таким образом, какие-то казачьи соединения действительно воевали против турок в Прутском походе на стороне Петровской армии! К сожалению, никакими более определенными данными по этому вопросу мы не располагаем.

Однако версии о происхождении святого Иоанна из малороссийских казаков прямо противоречит его же собственное свидетельство – «Я – русский, верный слуга земного царя моего…».

Как отмечалось выше, вполне вероятно, что как раз отсюда, из этого прямого самоопределения Святого Иоанна, как именно русского воина, впоследствии и появилось его местное прозвище в турецком Прокопионе, переросшее затем уже и в гордый посмертный титул.

Но Святой Иоанн совершенно ничего не говорит сам о своем казачьем происхождении, нет подобных упоминаний и в житийном тексте. Особо отметим, что вольные казаки во все времена очень трепетно относились к собственной «вольнице» и оттого совсем несвойственным для них было бы и такое заявление как «я –…верный слуга земного царя моего».

Для мужественного воина-казака отказаться от своего казачьего происхождения или умолчать о нем было делом совершенно невозможным. Подчеркнутая самоидентификация малороссийских казаков, как отдельной особой народности, в те времена имела для представителей казачества почти абсолютное значение, сопоставимое с их семейно-родовой принадлежностью или отношением к православной вере. Назвать себя как-то иначе, чем казаком – причем, в особенности, перед лицом надвигающейся смерти! – для настоящего воина-казака было поступком столь же немыслимым, как публично отказаться от своих родителей или от Святого Крещения.

Как пишет уже процитированный выше А.И.Ригельман в [69] – «Хотя всем, и едва ли не целому свету, по древности, а паче по храбрости в военных делах, не менее ж и по удальству, о находящихся в России Донских Казаках известно, но с коих времен и из каких людей они при своем месте начало свое возымели, уповательно, мало кто ведает, ибо и сами они о себе прямого начала своего сказать не могут, а мнят, будто б они от некоих вольных людей, а более от Черкес и Горских народов, взялися, и для того считают себя природою не от Московских людей, и думают заподлинно только обрусевши, живучи при России, а не Русскими людьми быть».

В то же время, все без исключения исследователи истории казачества отмечают, что, несмотря на немалое смешение народностей в казачьей среде, важнейшими отличительными чертами для казаков были принадлежность к православной вере и готовность защищать веру до последнего вздоха.

А.П. Гаденко (см.[70]), рассматривая период зарождения Запорожской Сечи, отмечает, что «…для доступа в ряды казачества требовалось только исповедание православной веры, обязательство защищать ее и безбрачие».

Вот и А.И.Ригельман заканчивает приведенную выше цитату удивительными словами – «…И по такому их воображению никогда себя Московскими не именуют, ниже любят, кто их Москалем назовет, и отвечают на то, что «Я, де, не Москаль, но Русский, и то по закону и вере Православной, а не по природе».

Какие потрясающие слова – русский по закону и вере Православной!

«Мы – русские, какой восторг!» – так говорил великий полководец Суворов, не проигравший ни одного сражения под знаменами православной веры, – «Горжусь, что я русский!».

«Я – русский… Небесному Царю истинного служения и Правой веры родителей моих никогда не отрекусь…» – отважно свидетельствовал Святой Иоанн даже под пытками ожесточенных его мужеством османов.

Так мог вести себя только настоящий русский воин и сын Великой России.

2.2. Воин лейб-гвардии Преображенского полка

Как представляется, в результате нашего достаточно детального анализа теперь можно считать вполне доказанным, что для воина Петровской армии в 1711 году быть по происхождению из пределов тогдашней Малороссии было совершенно невозможным – армия Петра I была сформирована по призыву исключительно из уроженцев Великой России.

Иоанн Русский – истинно и совершенно русский святой не только по своему величественному и гордому имени, но и по не подлежащим сомнению фактическим основаниям, имеющим свое отражение как в деталях его житийной повести, так и в несомненно подлинных исторических документах русской истории конца XVII – начала XVIII века.

Наш анализ, однако, не будет вполне законченным, если мы не выскажем здесь своей версии, опирающейся на доступные сегодня исторические факты, а также и на определенные бытовые детали, содержащиеся в доступном нам каноническом Житии святого Иоанна Русского.

Вообще говоря, можно полагать, что в основе любого канонического житийного текста всегда изначально лежит вполне бытовое повествование, некий рассказ (или совокупность свидетельств) от современников и очевидцев описываемых событий. Позднее, обкатанный временем и многократными пересказами, этот рассказ и становится Житием с обычными для такого рода текстов более поздними вставками – вероучительными уточнениями и комментариями от составителей или переписчиков.

Эти комментарии и уточнения в конце XIX – начале ХХ века совершенно спокойно воспринимались читателями того времени, не располагавшими таким объемом исторических данных, который стал доступным для нас сегодня. Да и достаточно серьезному историческому анализу житийные тексты подвергаются относительно нечасто, поскольку вопрос детальной исторической точности здесь стоит совсем не на первом месте, не в этом состоит духовная задача житийной литературы.

Однако для того, чтобы отмести неверные утверждения о происхождении нашего любимого святого и установить (пусть даже и с определенными логическими допущениями!) его действительное происхождение, требуется именно последовательный аналитический подход с позиций прежде всего исторических.

Для этого нужен тщательный сбор и сопоставление всех достоверных исторических фактов и их непредвзятый анализ, не искаженный при этом никакими дополнительными соображениями воспитательно-учительного характера или так называемой политкорректности.

Такой последовательный подход уже позволил нам ранее совершенно определенно установить, что Иоанн Русский, будучи воином одного из полков Прутского похода 1711 года, по месту своего рождения мог происходить исключительно из пределов Великой России (https://www.golosagorodov.info/istoricheskaja-spravka/sledy-istorii/reestr-polkov-prutskogo-pokhoda.html) .

Этот же подход мы применим далее и в обоснование нашего предположения о том, что святой Иоанн Русский вполне мог быть – причем с очень высокой вероятностью! – воином лейб-гвардии Преображенского полка, одного из старейших полков русской армии!

В самом деле, если о точном происхождении святого Иоанна нет никаких документально обоснованных данных, а все ангажированные интернет-источники считают возможным бездоказательно излагать совершенно ошибочную (как мы последовательно доказали!) «малороссийскую» историю – то почему же и нам не выдвинуть здесь свою версию, опирающуюся на известные исторические факты и на каноническую житийную историю?

Тем более, что и в анализируемом здесь тексте канонического Жития содержится достаточно данных и очень ярких бытовых эпизодов и деталей, свидетельствующих в пользу такой версии.

А) Образы речи

Прежде всего, отметим несомненную образованность святого Иоанна.

Даже с учетом возможного приукрашивания текста составителями жития (с понятной целью приведения общего вида жития к нужному каноническому виду), в дошедших до нас словах почти замученного избиениями и пытками отважного русского воина перед лицом его мучителей-янычар мы видим очень естественное и непринужденное использование образов и понятий, присущих не просто человеку совершенно православному по своему духу, но человеку образованному:

Святой Иоанн восторженно говорит не только о Кресте и терновом венце Спасителя, для чего надо хорошо знать евангельскую историю о распятии Спасителя, он легко использует в своей речи еще и такие высокие философские образы, как Христова любовь, упоминает «привременность» земных благ, и даже «усердствует о благодати»! Причем о благодати святой Иоанн говорит здесь совершенно в духе учения свт. Григория Паламы, с радостью принимая телесные муки ради «неизреченного блаженства на Небеси».

Зададимся достаточно очевидным вопросом – мог ли простой и совсем необразованный крестьянский сын настолько глубоко знать Евангелие, чтобы, даже находясь в сильно угнетенном и запредельно стрессовом состоянии, столь свободно и естественно применять в своей речи совершенно евангельские слова и термины – терновый венец, блаженство, благодать?

Само слово «благодать» всего несколько раз встречается в Псалтири, а также у евангелистов Луки и Иоанна, зато его довольно часто используют в своих посланиях первоверховные апостолы Петр и Павел – следовательно, святой Иоанн хорошо знал эти послания? Но откуда необразованному крестьянину было бы возможным хорошо знать эти тексты, которые в конце XVII века существовали в России еще в весьма ограниченном количестве?
Да, к началу XVIII века уже были изданы и переизданы Острожская Библия и «Апостол» первопечатника Федорова, уже прокатилась по всей Великой России никонианская реформа, и в первом московском издании Библии (1663) уже отразилась никоновская «книжная справа», но книг по-прежнему было очень мало и стоили они очень дорого: печатная Библия стоила около 5 рублей, что равнялось нескольким годовым доходам для людей низшего сословия. Все еще широко тогда использовались старые рукописные издания Библии, тоже весьма недешевые, преимущественно на греческом и церковнославянском языках. Помимо высоких дворянских фамилий, все эти книги были доступны совсем узкому кругу образованных людей того времени, включая самих священников, которые и учили Закону Божиему в немногочисленных тогда школах по этим в буквальном смысле редким и дорогим книгам.

Уложение Стоглавого Собора 1551 г. предписывало: «В царствующем граде Москве и по всем градом… протопопом и старейшим священником и с всеми священники и диаконы, колиждо в своем граде… избрати добрых духовных священников и диаконов и диаков женатых и благочестивых… могущих иных пользовати, и грамоте и чести и писати горазди, и у тех священников и у диаконов и у диаков учинити в домех училища, чтобы священники и диаконы и все православные христиане в коемждо граде предавали им своих детей на учение грамоте и на учение книжного письма и церковного пенья салтычнаго и чтения налоиного…».

Таким образом, духовные лица являлись учителями в первых российских частных школах XVII века, где обучали христианских детей общей грамоте, церковному пению и чтению «налоинному», или аналойному, то есть правильному чтению церковных текстов, читаемых за аналоем. Хотя обучать согласно Уложению предписывалось детей людей «всякого чина… и сана, славных и худородных, богатых и убогих, даже и до последних земледельцев», однако понятно, что дети «земледельцев» в таких школах были нечастым исключением – ведь в крестьянском хозяйстве каждая пара рук всегда на счету и повседневной работы всегда невпроворот.

Такая картина с состоянием образования в России конца XVII – начала XVIII веков плюс несомненная образованность святого Иоанна делает крайне маловероятным его крестьянское происхождение и приводит нас к вполне вероятной версии его происхождения из семьи священнослужителя или из дворянской семьи – только в этих семьях юноша мог получить первичное образование и хорошо познакомиться с евангельскими текстами.

Б) Царский гвардеец

В таком случае становится более чем логичным, а в чем-то даже и практически закономерным, призыв юного Иоанна в ряды лейб-гвардии Преображенского полка.

Так, 15 января 1708 года Петр I издает специальный Указ об образовании детей священнослужителей «Об определении поповских и диаконовских детей в греческие и латинские школы, о непосвящении в попы и диаконы тех, которые учиться в оных школах не пожелают и о непринимании их ни в какие чины, кроме воинской службы».

Текст Указа предельно краток и конкретен: «Поповым и диаконовым детям учиться в школах Греческой и Латинских. А которые в тех школах учиться не похотят: и их в попы и во диаконы, на отцовы места и никуда посвящать, и в подьячии и в иные ни в какие чины, кроме служилого чина, принимать не велено. И о том для ведома во все Приказы велено посылать памяти».

Из Указа видно, что детям «поповым и диаконовым» путь к службе в армии не только не был закрыт, совсем напротив, этот путь прямо указывался царем для тех из них, кто отказывался продолжать обучение согласно государевым предписаниям.

Капитан Джон Перри отмечает (см.[9]): «Что же касается до войска вообще и простых солдат, из которых состоят полки, то те, которые служат в коннице, по большей части дворянские сыновья низшего разряда, владеющие небольшими поместьями, а также некоторые сыновья Священников; по тому что Царь заметив, что страна его переполнена Священниками мало образованными и воспитывающими обыкновенно сыновей своих в том же невежестве, предназначая их к тому же служению, приказал всех их переписать и отправить в войско».

В ситуации всеобщей неграмотности того времени каждый призывник, даже мало-мальски знакомый с грамотой, имел для Петровской армии особенную ценность и отбирался в самые лучшие подразделения, среди которых первым был лейб-гвардии Преображенский полк.

Личная гвардия Петра I, как справедливо называют воинов-преображенцев некоторые историки, формировалась преимущественно (но не исключительно – здесь встречались и купеческие, и поповские, и даже крестьянские дети) из юношей дворянского сословия, имевших хотя бы начальную грамотность, что существенно способствовало обучению новобранцев тонкостям военного дела. Такое обучение велось в полку непрерывно и ежедневно (см. [75]). Каждый день преображенцев был заполнен исключительно учениями, тренировками, боевой подготовкой, стрельбами и т.п. По уровню воинской выучки и боевого мастерства преображенцы значительно превосходили воинов других русских полков, сравниться с ними могли разве что бойцы Семеновского полка (второго в полковой иерархии российских полков и тоже лейб-гвардейского), часто проходившие обучение вместе с преображенцами.

Эти два гвардейских полка – Преображенский и Семеновский – спасли русскую армию от полного позора в проигранном русскими сражении под Нарвой в 1700-м году, когда выстояли под натиском шведов, удерживая свои позиции буквально по колено в крови, за что впоследствии получили особый знак отличия к своей форме – красные чулки, как символ и память о том сражении (до этого их чулки были зеленого цвета, как и у всех других полков).

Повседневный воинский быт преображенцев, однако, не исчерпывался одними только чисто военными упражнениями и тренировками. Царь Петр хорошо усвоил из собственного опыта неудачных баталий (каким был, например, первый русский натиск на Азов в 1695 году), что в войсках остро необходимы грамотные инженеры – оперативно построить надежные укрепления, наладить переправу или найти способ преодоления вражеских заслонов с минимумом потерь. Для решения этой задачи еще в 1701 году Петром I была учреждена первая инженерная школа, выпускавшая специалистов «во все роды оружия и службы».

Кроме того, царь считал необходимым, чтобы элементарные основы инженерных наук были освоены всеми офицерами. В своих Указах Петр I прямо требовал от армейцев – «…Зело надо, чтобы офицеры знали инженерство, буде не все, то хотя бы часть оного…», а к своим любимым преображенцам государь предъявлял особые требования – «…Объявить всем обер- и унтер-офицерам нашего полка, чтоб инженерству учились..».

«Наш полк» – так Петр называл Преображенский полк, в котором сам царь первоначально носил звание капитана бомбардирской роты.

Поэтому преображенцы постоянно обучались основам наук, инженерному и фортификационному делу, они привыкали не только преодолевать, но и своими руками строить фортификационные укрепления, редуты, брустверы, фашины; овладевшие этими непростыми военными премудростями солдаты и офицеры из Преображенского полка регулярно командировались в другие армейские соединения при их формировании для обучения новобранцев.

Сам капитан бомбардирской роты Петр Алексеев часто лично участвовал в занятиях Преображенского полка, а во время строительства Адмиралтейства рядом с царем трудились и руководили строительными работами его гвардейцы, среди которых, вполне возможно, был и совсем еще юный Иоанн Русский.

Такая постоянная и тесная близость царя со своей верной гвардией позволяет совсем в особом свете увидеть и это яркое свидетельствование Святого Иоанна – «Я – русский, верный слуга земного царя моего…» – здесь чувствуется совершенно личное отношение верного слуги к своему венценосному начальнику и командиру! В этих словах угадывается особенное, индивидуальное отношение человека, не раз находившегося в непосредственной близости к царю, видевшего (или, быть может, даже знавшего!) его лично, присягавшего царю в его присутствии, строившего рядом с ним сначала Адмиралтейские верфи, а затем и полевые укрепления полкового лагеря на берегу реки Прут, в окружении и под непрестанным турецким огнем.

Кто знает, но, быть может, Святой Иоанн и получил свою контузию (или боевое ранение), когда самоотверженно бросился заслонить собой любимого государя в одной из стычек или боевых эпизодов Прутского похода.

Данное предположение только на первый взгляд выглядит невероятным.

Но если вспомнить о том известном факте, что русские воины всегда старались забрать с поля боя не только всех тяжелораненых, но даже и тела своих убитых товарищей, то все становится более чем понятным.

Контуженного или раненного Иоанна его полковые товарищи просто не успели забрать и вынести с поля сражения, поскольку в этот момент все гвардейцы спасали самого государя – не щадя себя и не думая ни о чем ином.

Так воин-преображенец Иоанн, находившийся без сознания, и остался на поле боя, где впоследствии был обнаружен и пленен татарами.

В) Ремень с царским гербом и любовь к лошадям

В храме святого Иоанна Русского в греческом Неопрокопионе как великая святыня хранится ремень, когда-то принадлежавший Святому Иоанну.

На пряжке (ФОТО 36) изображен стилизованный двуглавый орел, выбранный еще Иваном Грозным в качестве официального герба Русского Царства. Хотя этот символ широко использовался на государственных печатях еще в XVI – XVII веках (ФОТО 56), однако его закрепление именно как российского царского герба было дано только в Указе государя Алексея Михайловича от декабря 1667 года «О титуле царском и о государственной печати», где было приведено и описание царского герба: «Орел двоеглавый есть герб державный Великого Государя, Царя и Великого Князя Алексея Михайловича всея Великая и Малая и Белыя России самодержавца, Его Царского Величества Российского царствования, на котором три короны изображены знаменующие три великие Казанское, Астраханское, Сибирское славные царства. На персях изображение наследника; в пазноктях скипетр и яблоко, и являет милостивейшего Государя, Его Царского Величества Самодержавца и Обладателя».

Столь высокий статус данного символа непосредственно подразумевал и специфическую ограниченность его применения, допустимого только для самого его «Обладателя» либо по его прямым указаниям: использовать этот атрибут государственной власти не мог никто кроме Государя.

И на полковых знаменах из всех русских полков начала XVIII века этот герб обнаруживается только у преображенцев и семеновцев (ФОТО 57), и ни у кого более, что совершенно логично – сам Государь размещает свой царский герб на полковых знаменах лейб-гвардейцев, всегда находящихся рядом с ним. По этой же причине можно полагать, что наличие царского герба на пряжке простого солдатского ремня прямо указывает и на происхождение этого ремня: такой символ на элементе боевой формы мог присутствовать только у воина личной царской гвардии.

В воспоминаниях царедворцев Петра I и в его различных жизнеописаниях, написанных по материалам царских писем и записок, привлекает внимание очень внимательное отношение царя к оснащению и обмундированию своей армии. Зафиксировано, что царь Петр I всегда самостоятельно выверял даже расположение прорезей и количество пуговиц на армейских мундирах, и, тем более, не мог позволить случайно появиться своему царскому гербу даже на обыкновенной пряжке. Тем более, что в данном случае речь идет не о вензелях на обеденной посуде, а о таком важном для царя вопросе, как экипировка своих лучших полков. Невозможно даже представить себе, чтобы некий армейский каптенармус по своей инициативе мог отдать распоряжение об изготовлении партии ремней с пряжками, украшенными личным гербом царя.

Следовательно, такой ремень и пряжка с царским гербом не могли быть изготовлены иначе как по прямому царскому распоряжению.

Исходя из этого, мы обязательно должны были бы обнаружить эти элементы обмундирования в имеющихся исторических описаниях формы лейб-гвардейских полков. Удивительно, однако наши вполне логичные ожидания оказались обманутыми, и нигде в известных нам источниках (см.[73,74]) ни у солдат, ни у офицеров нам не удалось найти похожего ремня с круглой пряжкой, на которой изображен царский герб. На всех изученных нами изображениях, достаточно подробно воспроизведенных и систематизированных признанными авторитетами в данном вопросе, мы смогли обнаружить только гораздо более широкие ремни с прямоугольными пряжками, сделанными из толстой проволоки, и не нашли ни одного похожего ремня со сплошной круглой пряжкой и изображением на ней царского двуглавого орла.

Конечно же, не исключен вариант, что царь, всегда относившийся по-отечески к своей личной гвардии, мог и побаловать гвардейцев некими особенными элементами не в повседневной форменной одежде (как это было с красными чулками), но в парадном облачении – например, одарить любимцев красивыми ремнями со своим личным гербом по случаю какого-либо события. Но тогда в летописях полковой истории царских гвардейцев остались бы если не изображения этих подарков, то, как минимум, упоминания или иные сведения о таких распоряжениях царя, а также свидетельства в исторических записках современников, чего нам найти не удалось.

Кроме того, и сам ремень не очень похож на стандартный солдатский или офицерский ремень того времени: он сделан из довольно мягкой кожи, а его толщина и ширина функционально не вполне подходят для обычного поясного ремня. Традиционный армейский ремень всегда (как и в современных войсках!) был несколько более широк и достаточно груб по фактуре, так как на него навешивались довольно весомые элементы важного воинского снаряжения: например, подсумок для пуль, сумочка для пороха или офицерская шпага; мягкий и тонкий ремень, который мы видим (ФОТО 36), не смог бы выдержать подобной нагрузки.

Этот ремень, по своим размерам и мягкости больше похож не на элемент повседневной воинской экипировки, а на те ремни, которые используются в амуниции для лошадей, причем и стилизованный царский герб на пряжке здесь вполне мог присутствовать, например, если эта пряжка являлась элементом украшения сбруи (например, пукля – см. ФОТО 58).

Разнообразные виды украшений лошадиной амуниции были широко распространены во все времена и у всех народов. Были подобные декоративные элементы и в сбруях лошадей наших гвардейцев-преображенцев, ведь Преображенский полк получил лошадей еще в 1707 году. Конская сбруя по сути своей такая же экипировка, как и воинское обмундирование, так что

и здесь царское внимание было неизбежным и обязательным к исполнению.

Поэтому Святой Иоанн вполне мог использовать для подпоясывания и многие годы до самой кончины бережно хранить этот ремень с родной для него символикой.

Вспомним здесь еще один важный момент из житийного повествования: о том, как военачальник Ага определил Иоанна на конюшню, жить там и ухаживать за его лошадьми.

Каппадокийские лошади были особенными скакунами, с древних времен известными своей грациозностью, сообразительностью, выносливостью и скоростью, что для боевого коня является просто выдающимся сочетанием качеств. По преданиям, эта порода была получена от чистокровных арабских скакунов: лошадей, которые согласно поверьям бедуинов, были сотворены Аллахом из четырех ветров. От северного ветра они получили свой дух, от южного – свою силу, от восточного ветра – скорость, а от западного – ум.

Само название Каппадокии возникло в результате преобразования греками персидского «катпатука», что переводится как «страна прекрасных лошадей». Описания коневодческих техник древних хеттов содержатся на глиняных табличках из Каппадокии, относящихся к 1460 году до н.э. О популярности и ценности этой породы веками ходят легенды, включая красивую историю о том, как ассирийский царь Ашурбанипал (668-626 гг. до н.э.) после захвата Каппадокии потребовал себе дань в 1500 каппадокийских скакунов, отказавшись от предложенной ему чести жениться на дочери царя Табала. Это требование хорошо показывает высокую ценность, которую каппадокийские лошади представляли в военных делах.

Разумеется, столь ценные лошади требовали достаточно качественного ухода и военачальник Ага, конечно же, внимательно следил за состоянием своих боевых скакунов. Отсюда можно сделать уверенный вывод о том, что Святой Иоанн умел отлично обращаться со скаковыми лошадьми, поскольку Ага сразу и навсегда оставил его работать на своей конюшне, а не отправил таскать тяжести или заниматься сельхозработами вместе с прочими слугами.

Однако для обычного необразованного крестьянина знание непростой науки обращения с породистыми скакунами и особенных тонкостей ухода за ними представляется столь же невероятным, как свободное использование высоких евангельских образов и терминов в своей речи. Тогда как для гвардейца-преображенца повседневный уход за боевыми лошадьми был таким же обычным делом, как чистка личного оружия.

Г) Отношение как к равному

В житии присутствует также и другой очень показательный момент, который дает нам основания думать о Святом Иоанне, не как о неграмотном темном крестьянине, но как о человеке образованном и культурном.

На Востоке хорошо умеют распознавать истинный статус любого встречного незнакомца. Одежда и оружие, лошадь и украшения сбруи, наличие прислуги и ее количество – все эти внешние статусные элементы, включая мельчайшие детали, немедленно подмечаются, чтобы сразу понять, кто именно находится перед тобой и как следует правильно обращаться с незнакомым человеком.

Однако есть и другие безошибочные маркеры – это речь, выражение глаз и общее поведение незнакомца.

Когда военачальник Ага впервые увидел Святого Иоанна на стамбульском невольничьем рынке, Иоанн был в грязных лохмотьях и рабских оковах, он был сильно истощен и уже не раз избит за время пребывания в плену, однако в глазах его не было даже признаков страха и обреченности, столь обычных для многих невольников. Ведь уповая на благость Господа каждую секунду своей жизни, Святой Иоанн ни на секунду не сомневался в праведности вершащегося с ним Божиего промысла и даже в железных оковах чувствовал себя свободным, находящимся в руке Божией, милостивой ко всем своим детям.

Опытный военачальник Ага давно умел распознавать по глазам состояние своих воинов, чтобы заставлять их точно исполнять все команды или вовремя усмирять их недовольство – и потому Ага просто не смог не купить этого странного русского пленника, в котором он вдруг почувствовал нечто особенное и никому не подвластное.

Возможно, именно эта «особенность» и стала причиной особенно жестоких пыток, которым впоследствии был подвергнут Святой Иоанн (см. стр….), когда подчиненные Аги пытались добиться от него отречения от христианской веры уже в каппадокийском имении Аги – этот непокорный русский словно бросал им вызов, проявляя поразительную стойкость и полное бесстрашие к смерти.

Простого крестьянина, посмевшего надерзить прямо в лицо уважаемому военачальнику при его свите, немедленно настиг бы разящий удар ятагана, навсегда оборвав глупую болтовню неверного. Но в сочетании с культурной образованной речью пленника, его мужество и достойное поведение стали для Аги несомненным признаком его благородного происхождения, что делало такого раба особенно ценным, поскольку за него вполне можно было получить немалый выкуп. Конечно же, это сам Господь смягчил сердце Аги и неожиданно для окружающих благорасположил жестокого турка к стойкому русскому воину, однако в этом внезапном смягчении сыграла свою роль и осенившая Агу мысль о явно благородном происхождении пленника.

Подтверждение этой уверенности Аги в непростом происхождении Святого Иоанна мы находим и в том отмеченном в житии факте, что сам Ага впоследствии пригласил его перейти из подземной конюшни жить в своем доме, на что Иоанн ответил отказом.

Можно ли представить себе, чтобы высокомерный местный князь, кем на самом деле и являлся военачальник Ага в своем родовом имении Прокопионе, вдруг поселил у себя в доме обыкновенного раба?

Причем ведь Ага не командует Иоанну, не повелевает рабом, не отдает начальственное приказание, обязательное к исполнению, нет – он ласково приглашает Иоанна, он делает ему вежливое приглашение! При этом, даже получив от Иоанна отказ, Ага не гневается, а воспринимает этот отказ спокойно, не считая для себя оскорбительным такое вольное поведение Иоанна, а признавая за ним право самому определить место своего пребывания.

Мы видим из этих событий, что Ага не просто относился к Святому Иоанну с уважением, но воспринимал его совершенно как равного себе, как человека благородного происхождения, имеющего право и на получение подобного приглашения от Аги, и на жизнь под одной крышей с Агой и его домочадцами, но также и на свободный отказ от княжеского приглашения – мы видим здесь отношение именно равного к равному себе!

Ведь на Востоке всегда умели разбираться в такого рода тонких вопросах…

3. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Завершая настоящее небольшое исследование о возможном происхождении святого Иоанна Русского, кратко подытожим полученные результаты.

Во-первых, полностью опровергнуто широко распространенное ранее, но ошибочное утверждение о происхождении воина Иоанна якобы из пределов малороссийских губерний великого русского царства времен Петра I.

Невозможность происхождения нашего любимого святого «из Малороссии», как об этом прежде неправильно писалось в житийных повествованиях, полностью доказана рассмотренными выше и документально обоснованными данными о местах формирования армейских полков, а также о специфике работы Поместного и Малороссийского приказов того времени и, как следствие, фактами полного отсутствия призыва в Петровскую армию из малороссийских земель.

Таким образом – особо подчеркнем этот установленный факт – великий русский святой Иоанн Русский на абсолютные сто процентов был уроженцем именно русской земли, сыном Великой России.

Во-вторых, возможность рождения Святого Иоанна «в казацкой семье», что бездоказательно утверждается в некоторых житийных версиях, также почти исключена бесспорным фактом открытой и публичной самоидентификации Иоанна, именно как русского и верного слуги своего царя, что крайне маловероятно для гордого казацкого воина того времени. Конечно, внести некоторую ясность на этот счет могли бы новые данные о неизвестных нам пока «иррегулярных казачьих соединениях» (состав, имена командиров, места формирования и т.п.), воевавших на стороне Петра I во время сражений Прутского похода. Однако до появления таких данных – причем, достоверных и документальных – воможность казацкого происхождения святого Иоанна Русского следует считать даже не гипотезой, а всего лишь ничем не обоснованным предположением.

Наконец, в-третьих, достаточно всесторонне обосновано предположение о том, что Святой Иоанн мог быть сыном дворянина или священника и воином лейб-гвардии Преображенского полка, одного из лучших полков российской армии, фактически личной гвардии Государя Российского и будущего императора Петра I.

Тем не менее, конечно же, совсем неправильно будет говорить о том, что происхождение святого Иоанна Русского теперь является установленным.

Это не так, поскольку даже самая хорошо обоснованная и красивая версия все рано остается всего-навсего лишь хорошей и красивой версией.

Поэтому мы и заявляем здесь не о том, что «Святой Иоанн, несомненно, был гвардейцем-преображенцем», а лишь осторожно говорим о том, что «Святой Иоанн с весьма большой вероятностью мог быть воином лейб-гвардии Преображенского полка»; причем мы говорим об этом, опираясь на известные исторические факты о личной гвардии царя Петра I в сочетании с фактическими эпизодами житийной истории Святого Иоанна.

Более чем очевидно, что сам святой Иоанн Русский, будь на то Божия Воля, давно прояснил бы все непонятные или доселе сокрытые моменты для своих летописцев и почитателей, как и сам он неоднократно являл во многих случаях личного явления страждущим и молящим его о помощи. И, вероятно, отсюда вполне прозрачно видно и всем нам следует понимать, что отсутствие точной и детальной информации о происхождении нашего любимого святого, не является случайным.

Святой Иоанн Русский, как явление масштаба надмирного, как святой воин, всегда выступающий защитником и объединителем не только греческого и русского, но и всех прочих народов, просто не считает нужным более детальное раскрытие своего происхождения – ибо это ничуть не полезно для нас сегодняшних, упорно делающих пагубные политические акценты на местных, национальных и религиозных особенностях, разделяющих людей и сталкивающих их между собой.

Но мы совершенно уверены в том самом главном, что и сам Святой Иоанн хотел бы донести до нас через прошедшие столетия, в том, что уже не нуждается ни в каких новых исторических исследованиях, в том, что навсегда запечатлено в его великом имени – Русский.

«Мы – русские, какой восторг!» – так говорил великий полководец Суворов, не проигравший ни одного сражения под знаменами православной веры, и с воодушевлением продолжал, – «Горжусь, что я русский!».

«Молись Богу! От Него победа… Бог нас водит. Он нам генерал!.. Умирай за Дом Богородицы, за Матушку!» – призывал своих воинов Суворов.

«…в христианстве я родился, христианином и умру…» – смело улыбался в лицо пытавшим его османским головорезам святой Иоанн Русский.

И всем нам, подлинным русским – и неважно какого происхождения! – в этом дан духовный образец той великой цены, которую имеет это слово «Русский»!

ПРИМЕЧАНИЯ И ИСТОЧНИКИ

1. Святой праведный Иоанн Русский. Житие. Новые чудеса. – Свято-Троицкая

Сергиева Лавра, 4-е изд., 2009.

2. Балашова Екатерина. Солдат Петра и веры. – 2012, http://f-i-r.ru/svjatoi-pravednyi-ioan-ruskii/materialy-o-sv-pr-ioane-ruskom/kniga-e-balashovoi.html.

3. Петровский Н.А. Словарь русских личных имен. Православный месяцеслов. Издательство «АСТ, Астрель, Русские словари» (2000).

4. Никонов В. А. Имя и общество. М., 1974.

5. Страбон. География / Пер. с др.-греч. Г. А. Стратановского под ред. О. О. Крюгера, общ. ред. С. Л. Утченко., 2-е изд., репр., М.: Ладомир, 1994. 944 с. — (Памятники исторической мысли).

6. Карита Э. Облик одного Святого. Иоанн Русский (биографическая повесть). Изд. общества «Праведный Иоанн Русский». Афины, 1971 (на греч. яз.).

7. Ключевский В. О. Лекции по русской истории, читанные на Высших женских курсах в Москве в 1872–1875; под ред. Р. А. Киреевой, А. Ф. Киселева. – М. : ВЛАДОС, 1997. – 813 с.

8. Анисимов Е.В. Петр Великий: личность и реформы. Изд. «Питер», С.-Пб., 2009 г., – 448 с.

9. Перри Д. Состояние России при нынешнем царе. В отношении многих великих и замечательных дел его по части приготовлении к устройству флота, установления нового порядка в армии, преобразования народа и разных улучшений края // Пер. О. М. Дондуковой-Корсаковой. Чтения императорского Общества Истории и Древностей Российских. № 1, – М., 1871.

10. Письма и бумаги императора Петра Великого. Т. XI. Вып. 1 (январь – 12 июля 1711 г.). Институт истории АН СССР. М., 1962.

11. Н. Павленко. Пётр Первый. Серия ЖЗЛ, М., Молодая гвардия, 1975.

12. Записки Юста Юля, датского посланника при Петре Великом (1709—1711). Извлёк из Копенгагенского архива и перевёл с датского Ю. Н. Щербачев. М., 1899. Для записок о Прутском походе Ю. Юль использовал дневник другого участника похода генерала Алларта. Также Юль часто ссылается на разговоры с самим Петром I и другими очевидцами непосредственно по окончании похода.

13. Записки бригадира Моро-де-Бразе (касающиеся до турецкого похода 1711 года)», пер. с фр. и пред. А. Пушкина, «Современник», 1837, № 1.

Француз Моро-де-Бразе возглавлял драгунскую бригаду (4 полка) в дивизии генерала Януса в ходе Прутского похода. После окончания похода был уволен с русской службы вместе с другими иностранными офицерами из-за сокращения расходов казны. Рассказ Моро-де-Бразе о походе 1711 года Пушкин называет «лучшим местом изо всей книги» его, изданной в 1716 г. на французском языке под названием «Записки политические, забавные и сатирические господина Жана-Никола де Бразе, графа Лионского, полковника Казанского драгунского полка и бригадира войск его царского величества».

14. Керсновский А.А. История Русской армии. — М.: Голос, 1992 – 1993. Т.1 . 304 с., Т.2. 336 с.

15. Молчанов Н. Н. Дипломатия Петра Первого. — М., 1986.- С. 279.

16. Стати В. История Молдовы. Кишинёв: Tipografia Centrala, 2002, С. 210., 480 с. — ISBN 9975-9504-1-8.

17. А.С. Пушкин. История Петра I. 1711. — незавершённый труд Пушкина, где он хронологически излагает историю Петра (и Прутского похода в частности) по журналу Петра I, цит. по [18].

18. И.Фейнберг. Незавершенные работы Пушкина, изд. 2-е, М. 1958.

19. Соловьёв С. М. Глава 2 // История России с древнейших времён Т. XVI.

20. Ефимов С.В. Новый источник по истории Прутского похода 1711 года,

Военно-исторический журнал, 2011, №9, с.20-25.

21. «…В народном эпосе Малороссии обильно отразилось постоянное бедствие мирной земли – «Божий бич – татары». Несмотря на выставленные на полях крестьянские дозоры, небольшие татарские отряды, нападая внезапно, отбивали снятый урожай, угоняли скот, грабили села, оскверняли православные Храмы и святыни и с особым жадным азартом захватывали в плен женщин, подростков, детей и даже стариков. Раненых мужчин в плен не брали, а просто дорезали на месте. «Ясырь» – так называли татары свою человеческую добычу.

Презирающие всякий земледельческий труд, воины и вольные кочевники, татары жили исключительно разбоями, грабежами, войнами и торговлей людьми.

К этому их во многом приучили турки, сделав подданных крымского хана основными поставщиками живого товара для рабских рынков Османской империи. Османиды, согласно шариату, не могли заниматься грязным физическим трудом и нанимать единоверцев-мусульман на рабские работы. Поэтому им был необходим постоянный приток рабской рабочей силы, тем более, что расходовалась она чрезвычайно быстро.

Пленными славянами из России, Украины и Беларуси, помимо польских, греческих и балканских невольников, комплектовались гаремы Турции, формировалась женская обслуга, а также отбиралось «детское сырье» для будущих янычарских полков.

От главных перевалочных пунктов Черноморского побережья – Трапезонта и Каффы* к берегам Константинополя (сегодняшний Стамбул) отплывали набитые славянскими невольниками галеры крымских татар.

Обратно они возвращались с турецкими жеребцами-производителями на борту – уж очень кочевники татары любили коней. А еще высоко ценилось у татарских воинов хорошее оружие и нагайки, которыми подхлестывали пленных, когда гнали их к морю, связанных сыромятными ремнями и «гроздьями» нанизанными на шесты. Кормили пленников во время перегонов сырой кониной, при дележе, как скот, метили раскаленным железом.

Конские и рабские рынки на южных окраинах России были вековым ремеслом азиатов. «И с боя взятыми рабами суда в Анапе нагружать» – так писал А.С Пушкин в поэме «Тазит» про отлаженный промысел исламских людоловов», (цит. по [2]).

____*

Трапезонт и Каффа сегодня называются Анапа и Феодосия соответственно.

22. Из многочисленных свидетельств того времени известно, что в случае отказа православных пленников перейти в ислам, мусульманские фанатики пытали их долго и мучительно, со сладострастием умелых садистов. Одной из самых жестоких пыток, которой фанатичные ревнители Корана подвергали особо упорных пленников (и которой, как нам достоверно известно, был подвергнут стойкий солдат Иоанн) было надевание на голову жертвы разогретого докрасна медного котелка-казана. При этом, помимо боли от прямого ожога раскаленным металлом, пленник испытывал нетерпимые муки также и от разогрева самого мозга – жар раскаленного металла напрямую возбуждал мозговые центры, ответственные за ощущения, отчего истязаемый ощущал невыносимые боли практически во всех частях тела и даже во внутренних органах.

Заставить православного пленника публично отречься от Христа и перейти

в мусульманство всегда являлось для особо ревностных адептов ислама принципиальным вопросом огромного духовного значения. Ведь Коран учит, что конец света наступит только тогда, когда на земле не останется ни одного мусульманина. Отсюда прямо следует, что для продления дней существующего мира имеется просто отличный способ. Этот способ к тому же еще и крайне прост: все правоверные мусульмане должны постоянно обращать в ислам решительно всех неверных, а тех из них, кто наотрез откажется перейти в мусульманство – уничтожать без колебаний и любых сомнений. И тогда, как глубокомысленно заключают радикальные проповедники с лукавой улыбкой, на всей земле постепенно останутся одни только мусульмане, то есть конец света не наступит никогда.

Да и для самих неверных, согласно Священной Книге, гораздо лучше умереть, чем продолжать жить, оставаясь неверными (см. [24]). Поэтому абсолютно любые действия правоверного мусульманина – угрозы, избиения, пытки, даже убийство неверного – совершенные им с целью обращения в ислам пленника любой иной веры, являются исключительно похвальными, за что доблестный воин ислама обязательно получит свою награду на том свете.

При этом сам пленник, беспощадно истязаемый во имя Аллаха, в любой момент имел возможность прекратить жесточайшие пытки и почти немедленно обрести столь желанную свободу. Для этого достаточно было только ясно выразить свое желание перейти в ислам, а потом троекратно произнести соответствующую короткую формулу в присутствии двух свидетелей-мусульман. Новообращенному мусульманину затем предстояло пройти обязательную процедуру обрезания, после чего он получал чалму и сразу переставал быть «презренным рабом», поскольку принятие ислама делало его «правоверным», то есть таким же достойным мусульманином, как и его вчерашние мучители. Недавний раб теперь становился совершенно свободным и издеваться над ним было категорически запрещено, как над правоверным мусульманским собратом.

А всех прочих «неверных», наотрез отказавшихся от предложенной им чалмы, ожидала смерть или тяжкая доля бесправного раба – изнурительный труд от восхода до заката, издевательства и избиения за малейшую провинность или просто из-за плохого настроения их правоверного хозяина, питание скудными объедками, грязные лохмотья вместо одежды и обязательные оковы на время краткого ночного отдыха.

Шансов на бегство из татарского плена практически не было. Даже если особо удачливым пленникам как-то удавалось избавиться от железных оков и чудесным образом проскользнуть мимо охраны под покровом темной, но короткой южной ночи, то им еще предстояло пройти немало километров по незнакомой местности с враждебным населением. На этом многотрудном пути беглецов, часто израненных и всегда сильно ослабленных избиениями и пытками, ожидали либо скорая смерть от голода и полного истощения либо новый плен – изнуренный беглец становился легкой добычей для любого крымчака, всегда желавшего обзавестись еще одним рабом для обработки земли.

Сельскохозяйственный труд среди воинственных крымских всадников считался делом, недостойным для гордых степных воинов. Крымчаки с охотой промышляли лихими разбойничьими набегами, а для сельскохозяйственных нужд массово использовали рабский труд пленников, захваченных или купленных на невольничьем рынке.

Еще меньше шансов, чем для побега, оставалось для выкупа пленников или их освобождения при возможном казачьем набеге на татарский лагерь. Действительно, для освобождения своих близких и родственников, уведенных крымчаками в полон, черноморские казаки часто предпринимали ответные вылазки, во время которых освобождали всех пленников из разгромленного татарского лагеря. Но подобное было исключительно делом случая, о котором можно было только мечтать.

А уж на совершенно чудесную ситуацию – выкуп из татарского плена – могли надеяться только родственники состоятельных вельмож или важных государственных чиновников, а простые солдаты и даже офицеры при этом могли быть освобождены только если были лично связаны с высокими выкупаемыми особами.

Хотя практика государственного выкупа пленных у татар существовала на протяжении всей истории Московского государства и ежегодно на этот вопрос государственной политики тратились значительные средства, но общее число выкупов было ничтожно малым по сравнению с числом попавших в турецкий полон.

Поэтому для тех стойких пленников, кто отказывался перейти в ислам, судьба была предопределена – обычно всех ждала скорая смерть или продажа в рабство. Если они были достаточно крепки, чтобы не умереть от полученных ранений, из-за болезни или под пытками, то вскоре их неизбежно ждал рынок невольников, где спрос на «живой товар» никогда не спадал.

23. «…Насильственное обращение в Ислам, всячески поощряемое шариатом, многократно усиливалось государственной политикой Османской Порты, всемерно стремившейся полностью исламизировать многонациональное население огромной христианской Византии, в которой туркам, даже несмотря на активное физическое уничтожение «гяуров»*, никак не удавалось установить этнического превосходства.

_____*

«Гяур» – неверный, немусульманин, презрительное название людей немусульманской веры у мусульман.

Одновременно, систематически и беспощадно расправляясь с греческим, армянским и балканским народами – как узаконенными согласно шариату, так и откровенно преступными действиями – Порта лишалась основной крестьянской силы и приводила в упадок сельское хозяйство и ремесленные производства на оккупированных территориях.

«Джизья» – подушная подать с райи (подданные султана), «харадж» – земельный оброк, плюс фуражная повинность и еще десятки продуктовых налогов, налагаемых на христиан изобретательными наместниками султана в своих пашалыках (область под управлением паши), фактически обрекали уцелевшее от расправ немусульманское население Османской империи на дальнейшее вымирание.

К тому же угнетенные народы платили Султану еще одну жестокую дань – налог, называемый «девширме». Это был «налог кровью», когда у христианских семей навсегда забирали в янычарские казармы на воспитание, а затем на пожизненную службу самых крепких и здоровых детей мужского пола, силой отнимая их прямо из рук рыдающих матерей…» (цит. по [2]).

24. Вот только небольшой перечень выдержек из Корана, которые радикально настроенные исламские террористы приводят в оправдание своих агрессивных действий и поступков, единодушно осуждаемых не только цивилизованным миром, но и самими мусульманами: 2(191), 2(193), 3(28), 3(85), 5(33), 8(39), 9(3), 9(5), 9(29), 47(4-7).

Заинтересованный читатель легко может самостоятельно найти эти тексты, однако мы воздержались от их размещения здесь, поскольку, на наш взгляд, категорически неверно рассматривать их отдельно, в отрыве от глубокого духовного и тематического контекста великой Книги мусульман.

25. «…После удачных войн и прочих военных операций Стамбул буквально переполнялся военнопленными. Именно они, привезенные на кораблях турецкого военного флота, составляли главный ресурс мужской рабочей силы Султаната. Каждый турецкий солдат в личное пользование поднимал с завоеванных земель на корабль целую связку военнопленных, ими до отказа набивали трюмы и палубы. Если татары приковывали свою добычу к лавкам и веслам галер, то воины турецкого флота туго привязывали невольников к пушкам, канатам и снастям фрегатов. Уже во время плавания они перепродавали пленных христиан друг другу, меняли их на оружие и табак. Раненые не могли помочь друг другу, они молились и умирали, их докалывали и выбрасывали за борт. Христианскую кровь оттоманы никогда не смывали, отставляя ее дождям и волнам.

Самым бесчеловечным был торг вокруг славянских мальчиков, больших и малых, которые были особенно необходимы ненасытной Оманской империи в качестве живого сырья для будущих войн. Татары продавали их прямо стайками по несколько плачущих малышей и детей постарше, а младенцев отдавали в корзинах. В тех самых, которые ловко крепились к седлам коней и в которых перевозились христианские чада, отнятые от обезумевших от горя матерей. Если дитя казалось продавцу больным или нежизнеспособным – тот, взяв его за ножки, бил теменем о дерево или ближайший угол.

Где был тогда Святой Праведный Иоанн Русский, нам точно неведомо, но, возможно, видел он воочию светлых ангелов, принимавших чистые души крещеных во Христе младенцев.

Может быть, именно поэтому особо благоволит именно к детям прославленный во Святых русский солдат Иоанн и безраздельно покрывает их своею твердой христианской рукой, «наипаче же от малых детей всякую болезнь и горесть отгоняя»* и не переставая до сих пор и до скончания века спасать тех младенцев…» (цит. по [2]).

____*

Из молитвы св.пр.Иоанну Русскому.

26. По другим источникам, святого Иоанна «перевели из конюшни в дом, хотя праведный и не желал того» (см. [27, с. 42]). По всей вероятности, его перевели (или перенесли) в дом уже во время болезни, быть может, совсем незадолго до кончины, поскольку условия глухой пещеры были малоподходящим местом для больного. Как отмечается, «Хотя многократно перестраивался дом бывшего господина Иоаннова, но конюшня доселе остается так, как была при жизни праведного – темная, без окна, высеченная из скалы вулканического свойства, подобная большой пещере; всякому, желающему видеть ее, предоставлен свободный вход туда» (см. [27, с. 41]), примечания переводчика в сноске).

27. Иеромонах Дионисий [из Прокопиона Кесарийского]. Святой праведный Иоанн Русский. — «Душеполезный собеседник». М., 1888, вып. 2, ос. 40–45 (на сс. 45–47 «Дополнение» о чудесах святого Иоанна и его почитании в конце XIX века). Перевод с греческого из книги: «История Каппадокии. Т. 1. Церковная история». Афины, 1886, издание Анастасия Левида, сс. 300—309.

28. Константин Дукакис. Великий Синаксарий [Четьи-Минеи]. Афины, 1893, т. 6, сс. 411 – 416 (краткое житие святого Иоанна Русского) (на греч. языке).

29. «Песенное последование и житие святого отца нашего Иоанна Русского, подвизавшегося в Прокопионе Каппадокийском». Константинополь, 1899 (на греч. яз.). Под редакцией главного хартофилакса Константинопольской Церкви Мануила Гедеона. [Книга содержит службу в честь святого Иоанна Русского, состоящую из молитвословий на великую вечерню, литию и утреню (сс. 5–30), житие святого Иоанна (сс. 31–54), а также молебный канон святому (сс. 55–62) и его иконописное изображение.]

30. «Житие и песненное последование праведного и Богоносного отца нашего Иоанна Нового, Исповедника, Русского». Прокопион на Эвбее, 1970. [Цит. по переводу с греческого иеромонаха Поликарпа Ничипорука.]

31. «…с поразительным единодушием». Можно предположить, что описываемый приезд в Прокопио делегации Афонского Русского Свято-Пантелеимонова монастыря был не первой просьбой афонских монахов и какие-то переговоры о передачи десницы велись задолго до описываемого события. Афонские монахи, что более чем вероятно, посещали Прокопио для поклонения святому праведному Иоанну Русскому задолго до торжественного принесения десницы Святого Иоанна на Святую Гору Афон.

Так, в житийной литературе есть рассказ [37] о чудесном спасении в 1878 году инока Русского Афонского монастыря по имени Андрей, который был чудесно спасен Святым Иоанном Русским, когда возвращался на Афон из Прокопио. Святой сам явился на дороге отцу Андрею и его попутчикам (как молодой человек на рыжем коне) и предупредил о том, что впереди их ждут грабители. Это впоследствии подтвердили другие путники, которые ехали несколько раньше отца Андрея и были ограблены. Этот эпизод нашел свое отражение в одном из рисунков, отчеканенных на серебре раки святого Иоанна Русского (ФОТО 59) – путники, вовремя предупрежденные Святым Иоанном, успели спрятаться от разбойников под мостом.

32. Данные об афонском монахе Дионисии и о греке из турецкого Прокопио, сопровождавших десницу, мы запросили в библиотеке Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Святой Горе Афон.

Исполнявший в это время (декабрь 2020 года) послушание библиотекаря монах Илиан ответил, что – «В монастыре в 1881 году с именем Дионисий был только схимонах Дионисий (Хаджи). Вероятно, он и доставил мощи в монастырь», – и приложил к ответу краткую справку из монастырского монахология: «1103. Схимонах Дионисий. Мирское имя – Димитрий Елевферьевич Хаджи. Крестьянин из Бессарабской губернии, села Камрата. Родился в 1835 году. Рост ниже среднего, волосы седые, глаза серые. Прибыл на Афон и поступил в Свято-Пантелеимонов монастырь в 1864 году, пострижен в мантию 13 августа 1864 года, в схиму – 14 марта 1878 года. Послушание проходил в канцелярии, архондаричным, эклесиархом. Преставился 7 сентября 1900 года.

Из дневника Иеросхимонаха Владимира (Колесникова): «Замечательный подвижник, усердный к церкви, делатель умной молитвы и смирявший себя особенно в последнее время очисткой корридоров и уборкой мусора».

В 1885-1887 годах писал письма Иеросхимонаху Нафанаилу (Кобелеву) (АРПМА. Док. № 1699). В 1887-1888 годах писал письма игумену Макарию из Кареи (АРПМА. Док. № 1343). В 1884-1891 годах писал письма схимонаху Матфею (Ольшанскому) из Кареи (АРПМА. Док. № 1505)» (см. [76]).

В том же ответе монах Илиан сообщил, что в библиотеке монастыря нет ни данных о точной дате (день и месяц 1881 года) принесения десницы на Афон, ни сведений о греке из турецкого Прокопио, сопровождавшем мощи.

33. Русские на Афоне: очерк жизни и деятельности игумена священноархимандрита Макария (Сушкина) / А. А. Дмитриевский. – Москва: Индрик, 2010. – 351 с. (Серия “Русский Афон”; Вып. 6).

34. Интересно, что почти одновременно с переносом мощей святого Иоанна в этот новый храм, названный в его честь, окончательно обрушился старый пещерный храм великомученика Георгия Победоносца, где святой Иоанн когда-то молился и где его святые мощи хранились некоторое время после их чудесного обретения в 1733 году, до переноса в храм свт. Василия Великого.

Эта история получила свое удивительное продолжение уже в середине ХХ века, когда в греческом Неопрокопионе на острове Эвия состоялся перенос мощей святого Иоанна в храм его имени из храма Константина и Елены, после торжественного освящения нового храма. Примерно в это же время в турецком Ургюпе (бывший Прокопион) был полностью разрушен турками (взорван) храм святого Иоанна Русского, тот самый, о котором здесь идет речь.

35. После поражения центральных держав в I Мировой войне греческие войска с разрешения Антанты оккупировали 15 мая 1919 г. Измир (область Анатолия). 22 июня 1920 г. греческая армия перешла в наступление. Поначалу греческие войска, снабженные английским оружием, добились значительных успехов, но по мере продвижения вглубь Анатолии трудности возрастали. В августе 1922 г. турецкие войска нанесли тяжелое поражение грекам. 9 сентября 1922 г. турки захватили Смирну (сегодня – Измир), и греческие войска были сброшены в море. Остатки греческой армии, понесшие огромные потери, укрылись на островах Хиос и Лесбос. В это же время в самой Греции началось восстание, которое привело к смене правительства и отречению короля Константиноса от престола в пользу сына Георгиоса. В Малой Азии началось массовое истребление греческого населения со стороны турок, уничтожение шло по религиозному признаку, тотально вырезались именно христиане. Только в Смирне за несколько дней сентября 1922 года было уничтожено более 200 тысяч православных греков и множество армян. Всего в этой резне погибло огромное число православных греков (называют цифру полтора миллиона). Лишь 24 июля 1923 г. был подписан Лозаннский мирный договор, завершивший войну. В соответствии с ним впоследствии состоялся обмен населением Греции с Турцией по религиозному признаку и в Грецию прибыло около 1,5 миллиона переселенцев. Трагические события 1920-1923 гг. получили у греческих историков название «Малоазиатская катастрофа».

36. Калемис Александр Д. Путь Русского Святого из Каппадокийского Прокопио в Турции в греческое Прокопио на Эвбее. Эвбейское издательство «Кинитро» Э.Калеми, Н.Пиргос Ореи Эвбея, 2008.

37. Селение Ахмет-Ага на острове Эвия было частично выкуплено, а частично экспроприировано греческим правительством для переселенцев из Турции у английских собственников. В 1924 году здесь жили около 60 семей местных батраков, работающих на английских хозяев.

Переселенцы прибыли сюда в апреле 1925 года и утвердили день памяти святого Иоанна Русского – 27 мая – как день основания Нового Прокопиона. Разумеется, этот день был объявлен праздничным и было согласовано, что на праздник будут привезены мощи святого Иоанна, которые тогда находились в кладбищенской церкви Халкиды. Однако, те из прокопийцев, кто решил оставаться в Халкиде, буквально в последний момент отказались исполнить договоренность о привезении мощей Святого Иоанна в Новый Прокопион для празднования, так как побоялись, что святые мощи не вернут в Халкиду.

Неопрокопийцы вынуждены были провести праздник освящения нового места без своего любимого Святого, за что всерьез обиделись на земляков из Халкиды и решили похитить мощи. Несколько молодых неопрокопийцев вечером 4 июня 1925 года отвлекли сторожа кладбищенской церкви и выкрали мощи Святого.

5 июня 1925 года в Нео-Прокопионе началось большое празднование по поводу переноса мощей Святого Иоанна Русского. Все жители региона Кирея и Северной Эвии с огромным воодушевлением и энтузиазмом присоединились к просьбе неопрокопийцев к митрополиту Халкидскому Григорию и фактически вынудили главу местной митрополии дать согласие священноначалия на то, чтобы определить Нео-Прокопион местом пребывания мощей святого Иоанна Русского.

С тех пор святой Иоанн Русский остается в Нео-Прокопионе и никогда не покидал его.

38. Evlogeite! A Pilgrim’s Guide to Greece. By Mother Nectaria McLees. St.Nicolas Press. An Imprint of CrossBearers Publishing, 2002.

39. Русские Афины, 28.08. 2013 г, http://rua.gr/news/sobmn/naukaobrrel/10284-lnerukotvornoe-chudor-sluchilos-v-hrame-svjatogo-ioanna.html.

40. Монах Иоанн Вранос, профессор византийской живописи. Праведный Иоанн Русский. Иллюстрированное жизнеописание. Издание общества «Праведный Иоанн Русский». Халкис, 1973 (2-е изд., Халкис, 1974). [Цит. по переводу 2-го изд. иеромонаха Поликарпа Ничипорука.]

41. Деяние Священного Синода Русской Православной Церкви о канонизации святого Иоанна Русского. – «Журнал Московской Патриархии», 1962, № 9,

сс. 3 – 5.

42. Служба святому праведному Иоанну Русскому, Исповеднику. – «Журнал Московской Патриархии», 1967, № 11, сс. 73–79.

43. П. В-ский. Сообщения о новых книгах. (Рецензия на [3].) – «Прибавления к Церковным ведомостям», 1900, № 42, сс. 1722–1724.

44. Е. Карманов, кандидат богословия. Святой Иоанн Русский. – «Журнал Московской Патриархии», 1959, № 12, сс. 66–69.

45. Н. К. (Епископ Питирим). Слово о святом Иоанне Русском в Неделю Всех Святых. – «Журнал Московской Патриархии», 1963, № 7, сс. 31–33.

46.Архимандрит Иустин Попович. Св. Иован Руски. – «Житиа светих за ма. Београд, 1974, сс. 608–611.

47. Почитание святого Иоанна Русского в Элладской Церкви. – «Журнал Московской Патриархии», 1974, № 6, сс. 46–47.

48. Святой исповедник Иоанн Русский. – «Настольная книга священнослужителя». Т. 3. Издание Московской Патриархии, 1979, сс. 366–368.

49. А. Лоцинский. Хронология русской военной истории. СПб., 1891.

50. Военно-исторический календарь и месяцеслов. СПб., 1898.

51. Н. В. Анисимов и А. К. Зиневич. История Русской армии. Эпоха Петра Великого 1699–1762 гг. Чугуев, 1911.

52. История Украинской ССР. Т. 1. Институт истории АН УССР. Киев, 1953.

53. А. Д. Новичев. История Турции. Эпоха феодализма (XI – XVIII века),

Л., 1963.

54. С. Масловская. О внешнем состоянии Православной Церкви в Турции со времени падения Константинополя до половины XVIII столетия. Харьков, 1864.

55. В. Болотов. История внешнего состояния Константинопольской Церкви под игом турецким. – «Христианское чтение», 1882, №№ 9–10.

56. Профессор А. П. Лебедев. История Греко-Восточной Церкви под властью турок. От падения Константинополя (в 1453 г.) до настоящего времени. Т. 1. Сергиев Посад, 1896; т. 2. Сергиев Посад, 1901.

57. Г. Скобей. Страницы русско-элладской церковной дружбы. – «Журнал Московской Патриархии», 1977, № 4, сс. 37—42.

58. «Канонизация есть установление Церковью почитания святого. Акт канонизации – иногда торжественный, иногда безмолвный – не означает определения небесной славы подвижника, но обращается к земной Церкви, призывая к почитанию святого в формах общественного Богослужения. Церковь знает о существовании неведомых святых, слава которых не открыта на земле» (Г. П. Федотов, «Святые древней Руси». Париж, 1931, с. 12)

59. С целью устранения отмеченной путаницы мы даем здесь небольшую справку о святом Иоанне-Воине.

В его житиях сообщается, что жил он в IV веке, и в период 361-363 гг. служил в войсках византийского императора Флавия Клавдия Юлиана, возможно даже на довольно высокой должности, так как в некоторых текстах Иоанна называют полководцем. Также есть житийные упоминания о том, что служил он в полку, составленном из скифов, что дает некоторым авторам основание для предположения о возможном славянском происхождении Иоанна, поскольку в эпоху поздней античности скифами называли жителей нынешних славянских земель

Императора Флавия Клавдия Юлиана в христианской историографии принято именовать также Юлианом Отступником за предательство христианской веры.

В детстве Юлиан получил христианское воспитание под руководством Евсевия, тогдашнего епископа Никомедии и «умеренного арианина». Позднее, обучаясь в Афинах, Юлиан увлекся эллинской культурой и стал тайным приверженцем язычества. Став государем, он отрекся от Господа, начал поклоняться языческим богам и поставил своей целью возродить язычество. Отступник разрушал христианские храмы, восстанавливал разрушенные языческие капища и активно преследовал христиан, повсюду стремясь уничтожить их.

Достаточно долго христианину Иоанну удавалось скрывать свою веру, ведь

в войсках императора любое инакомыслие было невозможным, тем более для высокопоставленного военачальника. Свои возможности он использовал для помощи преследуемым братьям-христианам – посещал их в тюрьмах, способствовал их освобождению или побегам. Тех же, кто еще оставался на свободе, он извещал о предстоящих арестах и помогал их бегству.

Когда Отступнику донесли о поддержке, оказываемой Иоанном христианам, император заключил его в темницу. Здесь воин Иоанн был подвергнут пыткам, его морили голодом, требуя отречения от христианской веры и поклонения языческим идолам, но безуспешно. Раздосадованный твердостью Иоанна, Отступник решил устроить для него образцово-показательную казнь, чтобы публичной жестокостью устрашить верующих в Христа.

Но всемилостивый Господь избавил стойкого воина Иоанна от мучителя.

В 363 году Юлиан-Отступник получил смертельные ранения в персидском походе и его преемник Иоавиан, бывший христианином, немедленно прекратил гонения и освободил из-под стражи всех пленных христиан.

Перенесенные Иоанном испытания серьезно сказались на его здоровье. Поэтому он отказался от возвращения на военную службу и стал жить как обычный свободный гражданин, стремясь к чистоте, праведности и святости, посвятив остаток своей жизни служению Богу и людям.

Как отмечается во всех житийных хрониках, отличительной чертой Иоанна было неизбывающее милосердие, которое он не переставал проявлять до самой своей смерти. Святой деятельно помогал не только братьям-христианам, но и всем бедствующим и нуждающимся в помощи, заботился о нищих, посещал больных, кормил бездомных и стремился утешить тех, кто находился в печали и скорби.

Точная дата его смерти осталась неизвестной, хотя мы знаем, что последние годы жизни он провел в Константинополе и умер уже в глубокой старости. Вероятно, Иоанн Воин был очень скромным и кротким человеком, так как даже место его захоронения долгое время оставалось неизвестным.

По церковному преданию, спустя несколько лет святой Иоанн Воин явился во сне к благочестивой вдове в Константинополе, рассказал ей о своей жизни, назвал свое имя и указал место, где был погребен – в безымянной могиле на кладбище для бедных. Пришедшая на кладбище вдова увидела столп света, бьющий высоко в небеса из одной совсем неприметной могилы. Обретенные там святые мощи были перенесены в константинопольский храм апостола Иоанна Богослова.

За пытки и мучения, перенесенные святым Иоанном Воином в темнице, он был канонизирован как мученик и на иконах обычно изображается в образе византийского военачальника – в доспехах, с оружием (почти всегда это копье, иногда еще на иконе присутствует меч и/или щит). Поверх воинского облачения на плечах наброшен алый плащ (символический цвет мученичества), в правой руке святой держит крест, как знак своей непоколебимой веры

(ФОТО 60, 69). Встречаются также иконы, на которых святой мученик Иоанн Воин изображается сидящим верхом на коне, или в коленопреклоненной молитве.

Почитание святого Иоанна Воина в России было распространено очень широко еще со времен Киевской Руси. Простой народ не только хорошо знал, кто такой Воин Иван, но и почитал его как защитника от воров и верного помощника всем несправедливо обиженным.

Народная любовь к нему выразилась в большом количестве храмов, посвященных этому святому – по разным оценкам в России более 100 храмов во имя святого мученика Иоанна Воина, в обиходе обычно именуемых как «Иоанновойновские». По понятным причинам храмы и часовни, посвященные этому святому, часто располагаются на местах воинских захоронений и мемориалов. Память святого мученика Иоанна Воина отмечается в день обретения его мощей 12 августа.

60. От Абдуллах Ибн Умара (да будет доволен им Аллах!) передается, что Пророк (да благословит его Аллах и приветствует!) сказал следующее: «Награда за один добровольный или обязательный намаз, совершенный в чалме, равна награде за двадцать пять намазов, совершенных без чалмы. А один пятничный намаз, совершенный в чалме, равен семидесяти пятничным намазам, совершенным без чалмы».

Источник: https://islam-today.ru/veroucenie/vopros-otvet/nosenie-calmy-avlaetsa-tradiciej-ili-eto-religioznoe-odeanie-nuzna-li-calma-v-namaze/

61. М.Д. Рабинович, Полки петровской армии 1698-1725, Краткий справочник,

Под редакцией доктора исторических наук Л. Г. Бескровного, Труды

Государственного ордена Ленина Исторического Музея, вып.48, Изд.

«Советская Россия», Москва, – 1977.

62. К вопросу об организации русской регулярной пехоты в Прутском походе

1711 г., http://rusmilhist.blogspot.com/2012/06/1711_25.html

63. К вопросу об организации русской регулярной кавалерии в Прутском

походе 1711 г., http://rusmilhist.blogspot.com/2012/06/1711.html

64. Тихонов В. А. Рекрутская система комплектования русской армии

при Петре I Пополнение армии России солдатами в эпоху реформ в первой

четверти XVIII века. – Lambert Academic Publishing, Саарбрюккен, 2012.

65. Смирнов А., Нечто вроде маленькой национальности. Полки петровской пехоты: обретение лица, Родина. – 2009. – № 7. – С. 8-12 : ил.: 8 фото. –

Библиогр. в примеч. – ISSN 0235-7089.

66. Русский архив. 1876. Кн.3, с.347.

67. Bruce P.H. Memoirs of Peter Henry Bruce, esq., a military officer in the services

of Prussia, Russia, and Great Britain: Containing an account of his travels in

Germany, Russia, Tartary, Tyrkey, the West-Indies. London, 1782.

68. Кулинич А.А. Русское командование в Прутском походе 1711 года,

Брянский государственный университет имени академика И. Г.

Петровского, 2017, https://razboiulpentrutrecut.wordpress.com/2017/01/19

69. История, или Повествование о донских казаках, отколь и когда они свое

начало имеют, и в какое время и из каких людей на Дону поселились, какие

их были дела и чем прославились и проч., собранная и составленная из

многих вернейших российских и иностранных историев, летописей,

древних дворцовых записок и из журнала Петра Великого, через труды

инженер-генерал-майора и кавалера Александра Ригельмана / О-во истории

и древностей рос. — М.: Тип. Моск. ун-та, 1846. — 159 с.

70. Гаденко А.П., Азовское казачье войско. (1830-1865 г.) / А.П. Гаденко. –

Кашира: тип. В.А. Третьякова, [1912]. – 54 с.

71. В.Д. Смирнов. Крымское ханство в XVIII веке. Изд. «Ломоносовъ», 2014.

72. Журнал «Кормчий», 1915 год, №42-43, стр. 478-480.

73. Висковатов А.В. Историческое описание одежды и вооружения российских войск, составленное по высочайшему повелению: Ч. 1-30. – СПб., 1841.

74. Летин С.А. Русский военный костюм. От Петра I до Петра III. – Москва,

Русские витязи, 2008.

75. История Пребраженского полка. Составил лейб-гвардии Прображенского полка штабс-капитан Азанчевский 1-й, Москва, типография Каткова и К°, 1859.

76. Монахологий Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне, Москва, Изд. «Голос-Пресс», 2013.