«Великопольское» изуверство
В Польше предпочитают замалчивать геноцид советских военнопленных
Глава Госдумы РФ Вячеслав Володин, призвал на днях юридически и политически открыть завесу по этому вопросу. А именно: «Следственный комитет и Генпрокуратура России должны провести расследование обстоятельств гибели и истязаний военнопленных Красной армии на территории Польши в начале XX века. Такие преступления не имеют срока давности».
Спикер уточнил, что руководители Польши «исповедуют идеологию диктатора Пилсудского, в основе политики которого была ненависть к России». В 1919-начале 1920-х гг. «не меньше 30 тыс. бойцов и командиров Красной армии были расстреляны и замучены. Они гибли также из-за постоянного голода, холода и болезней; польские лагеря для пленных были такие же, как нацистские».
Не пора ли предъявить счёт за эти деяния?
…В конце июня мне довелось побывать у родственников в Волгодонске, расположенном в Ростовской области на побережье Цимлянского водохранилища. Огромное рукотворное море, созданное в первой половине 1950-х и простирающееся более чем на 30 км, и ныне снабжает водой не только сам Волгодонск с его пригородами, но и расположенные вблизи и в отдалении на 20-50 км от «Цимлянского моря» зерновые хозяйства, плодовые сады, бахчи арбузов и дынь, кажущиеся бескрайними. Через Волгодонск и Цимлянское водохранилище с 1952 г. проходит Волго-Донской водный путь, соединяющий нижнее течение Волги с Азовским морем.
Посетил я в Волгодонске и эколого-исторический музей, созданный в 1969 году. Проводимые здесь экскурсии, в том числе тематические, создают ощущение, что вы побывали сразу во всех регионах обширного Донского края. И стали, в буквальном смысле, свидетелями исторических событий, связанных с ним с древних времен до наших дней.
Особое внимание привлекла экспозиция, посвященная свидетелю тех злодеяний поляков Александру Серафимовичу, советскому писателю и публицисту (1863-1949). С 1933 г. его имя носит город в соседней Волгоградской области, где он родился и прожил, в общей сложности, не меньше 30 лет своей жизни. Там же – его дом-музей.
«Есть на земле одно место, куда я стремлюсь беспрестанно, куда меня тянет, словно магнитом, с новой силой всякий раз, едва я расстаюсь с ним. Это отчий край, край моего детства – казачий Дон. Поедешь ли, пойдёшь ли куда – всюду видишь его частичку. Попадётся тебе вдруг знакомый с детства цветок-бессмертник – и негаданно сразу обдаст тебя эпохой, духом родного дома», – так писал Серафимович о своей родной донской станице Нижне-Курмоярской, ставшей впоследствии городом его имени.
Так вот, будучи корреспондентом «Правды» и «Известий» на советско-польском фронте в 1919-21 гг., он был первым, кто в отечественных СМИ рассказал, в буквальном смысле, о геноциде пилсудской Польши в отношении многих десятков тысяч советских военнопленных, оказавшихся в 5-ти польских концлагерях в 1921-24 годах. Пилсудчики ругали Серафимовича, что называется, на чем свет стоит, но его публикаций не опровергали. Да и как можно было оспаривать очевидное?
Вот только некоторые из тех корреспондентских сообщений-публикаций: «…Вступление поляков в Киев (в мае 1920 г., освобожден в июне 1920 -го. – Прим. ред.) ознаменовалось бесчинствами и грабежами мирного населения, репрессиями против красноармейцев, русских, украинцев, евреев, вызвавшими повсеместное возмущение. И спровоцировавшими массовые антипольские настроения. Польские же оккупанты не церемонились с “возмутителями спокойствия”. Польские оккупанты непомерно “возгордились” взятием Киева, пытаясь любыми способами вычеркнуть, удалить Россию из Киева. Репрессиями, кровью, всевозможным насилием Варшава пытается проложить путь своей маниакальной идее “Польша от моря до моря”».
«…18 августа 1920 г. Пилсудский, как “Начальник государства” обратился к населению с “гуманным” призывом: не дать уйти с польской земли ни одному оставшемуся в окружении красноармейцу. Чудовищные пытки и издевательства над нашими пленными едва ли поддаются каким-либо аналогиям. Они вызывают ужас даже у рядового состава польской армии. Но ее офицеры в унисон приказывали “уничтожать любым способом красных собак, русских оккупантов”. Предложения советского командования о гуманном обращении с пленными и местными русскими жителями Варшавой игнорируются. Попытки же нашей стороны привлечь к посредничеству в этом вопросе Красный Крест, Лигу Наций, еще кого-либо оказались безуспешными – из-за обструкции белополяков».
«…Варшавская газета “Свобода” 19 октября 1921 года сообщала, что в лагере Тухоли (на западе тогдашней Польши. – Прим. Ред.) умерли лишь за один год около 22 тыс. красноармейцев, попавших в польский плен. Русских, как скот, вместо лошадей впрягали, и они таскали телеги и бороны на лесозаготовках, пашне и дорожных работах. Ни о какой медицинской помощи в этих лагерях власти даже не заикаются. Всё и вся нацелены на то, чтобы наши пленные в тех лагерях массово заболевали, сходили с ума, гибли.
…Спрашиваю у красноармейца, косая сажень в плечах: – Как они дерутся, поляки-то?
– Да как вам сказать, одеты – один шик, в коротких затянутых мундирчиках, – ну, загляденье! И дальше:
«Только вот, изуверы, мучают наших пленных, такие пакости делают! Не только я видел изуродованные трупы пленных красноармейцев – знаете, не хочется рассказывать, что с ними проделывают! А мы их пленных кормим, лечим, даже письма родным разрешаем писать. Есть приказ: их пленных не трогать».
(подробнее – см. А. Серафимович, Собрание сочинений в семи томах, т. 6, М., ГИХЛ, 1959-1960).
Кстати, вот что говорил Серафимович о своем методе в газетном жанре: «Читателю не нужно никакого приукрашательства. Нужно, чтобы он вполне поверил корреспонденту… То, что не соответствует правде, меня и в литературе всегда отвращало… Я хотел, чтобы мои корреспонденции и образы, как зубами, схватили его и привели к должным выводам».
Так и получилось…
P.S. Кстати, Сталинскую премию первой степени (1943 г.) – «За многолетние выдающиеся достижения в литературе» – Серафимович передал в Фонд обороны СССР.
Волгодонск – Цимлянск – Москва
