Ровно 65 лет началось Венгерское восстание, к названию которого в СССР обязательно добавляли эпитет «контрреволюционное»
Спустя две недели оно было жестко подавлено советскими войсками, но это совсем не тот случай, когда за действия наших войск нужно стыдиться, к чему раньше призывали диссиденты и до сих пор призывают либералы.
В Венгрии участники восстания 1956 года объявлены героями, некоторые из них заседают в парламентах (национальном и Евро). Погибшим установлены памятники и мемориальные доски, включая откровенных бандитов и садистов. Само событие стало сакральным, а некоторые аспекты случившегося или замалчиваются, или остаются предметами чисто академических дискуссий.
Не так в России. Согласно проведённому в 2016 году (тоже под круглую дату) опросу, 57% россиян вообще не знают об этом событии нашей совместной с венграми истории, а 22% «что-то слышали», но не помнят, что случилось.
Случилось, например, то, что, за несколько дней боёв в Будапеште погибло более 660 советских солдат, 15 пропали без вести, а 1200 получили ранения. Неудивительно, что венгерские события серьёзно повлияли на образ мышления советского руководства, как следствие, на внутреннюю политику в СССР.
«Лучший ученик Сталина»
Согласно, краткой «либеральной» версии развития событий, венгерский народ, вдохновленный решениями ХХ съезда КПСС и разоблачением культа личности Сталина, стихийно восстал против местного сталинистского режима – Матьяша Ракоши. СССР после некоторых колебаний ввёл в Будапешт танки, по второму разу (после 1944 года) снёс половину венгерской столицы и утопил восстание в крови.
Про венгерский режим – всё правда. Первый секретарь Венгерской партии трудящихся Матьяш Ракоши (урождённый Розенфельд) действительно называл себя «лучшим учеником Сталина». Ортодоксальный коммунист, он слепо копировал сталинскую модель экономики и государственной власти, установив в стране жёсткую диктатуру с массовыми репрессиями.
Матьяш Ракоши (фото: B.I. Sanders/AP/ТАСС)
Министерство государственной безопасности (AV, отсюда разговорное слово «авош», «гебешник») превратилось в государство в государстве. Изначально террор был направлен против бывших хортистов, офицеров армии, воевавших на Восточном фронте (в ходу был эвфемизм valahol Oroszorszagon, «где-то в России»), членов фашистской партии «Скрещенные стрелы» («нилашистов»), жандармов и прочих категорий «бывших».
Затем по под удар попали личные противники Ракоши и его клики (в первую очередь – сторонники бывшего министра внутренних дел Ласло Райка), «ревизионисты», офицеры новой армии и прочие идейные враги. По канонам соседней Чехословакии и с оглядкой на «дело врачей» в СССР, в 1952-м началась компания против «сионистов» – и это несмотря на еврейское происхождение Ракоши и практически всего его окружения.
Ни в одной стране Восточной Европы не было такого размаха репрессий, сопровождавшихся при том зверским обращением с арестованными. Уровень садизма превзошёл все ожидания даже в случае с нацией, традиционно склонной к, скажем так, применению силы.
За 2,5 года прокуратура в 9,5 миллионной стране возбудила дела против 1,5 миллионов человек. В 1952-м, на пике кампаний против католиков, ревизионистов, титоистов и сионистов были репрессировано 540 тысяч человек. Около 400 тысяч венгров одновременно отбывали заключение на шахтах и каменоломнях. Нормальной практикой было временное интернирование и запрет на проживание в крупных городах для отдельных категорий общества.
Параллельно Румынии были возвращены Трансильвания и Банат, Чехословакии – часть придунайских городов, а СССР абордажным крюком прицепил к себе Закарпатье. Кроме того, Венгрия продолжала выплачивать контрибуцию СССР, Чехословакии и Югославии. И если Москва была готова подождать с выплатами, то Белград и Прага требовали денег в срок – и в некоторые послевоенные годы контрибуция достигала четверти ВВП Венгрии.
В то же время в стране, в которой к 1945 году не было ни одного башенного крана, началась индустриализация. Но план по ускоренной индустриализации практически провалился, хотя на возведение огромных заводов шли колоссальные средства – возводимые в то время объекты откровенно попахивают гигантоманией. К 1952 году реальная зарплата рабочих и служащих была на 20%, а на селе – на треть ниже, чем в 1949-м.
Из Москвы этими процессами не управляли, но при этом Сталин почему-то очень ценил своего венгерского подражателя . В 1940 году сидевший в венгерской тюрьме на пожизненном сроке Ракоши был обменян на знамёна венгерских повстанцев 1848 года.
Это тоже в национальном характере венгров – обменять на знамёна. В соседней Румынии подобный трюк Москве не удался – румыны отказались менять осужденных коммунистов на военные реликвии. Пришлось подкупать охрану тюрьмы с помощью сидевшего там же малолетнего уголовника (так мир получил Николае Чаушеску, но это уже другая история).
Их «оттепель»
После смерти Сталина позиции Ракоши закономерно пошатнулись. Новое советское руководство посчитало его слишком консервативным, даже опасным – и летом 1953 года инициировало его критику, сняв с должности первого секретаря.
Главой правительства стал Имре Надь, считавшийся либералом. Он провел амнистию, запретил интернирование и высылки из городов, заморозил большинство гигантоманских строек, направив средства на развитие лёгкой промышленности и села. Цены и тарифы для населения были снижены, уровень жизни стал расти – и Надь превратился в народного любимца.
Матьяш Ракоши (фото: B.I. Sanders/AP/ТАСС)
