Эволюция внутренней жизни английской Ост-Индской компании в XVII в.

07.09.202107.09.2021 publisher

Согласно своей первой хартии 1600 г., Ост-Индская компания представляла собой узкий круг лиц из числа знати и богатейшего лондонского купечества, общим числом чуть более 200 человек. Эта хартия была пожалована графу Камберленду, и лишь затем упоминались остальные пайщики. Ее структура была уже традиционной для того времени: во главе стоял губернатор и ежегодно избираемый комитет, занимавшийся торговыми делами и организацией путешествий. Компания была корпоративной организацией, ее деятельность регулировалась королевской властью, Комитетом и губернатором. Комитет состоял сначала из 17, потом — из 24 членов и был обязан закупать товары для Ост-Индии, продавать импортируемые товары и обеспечивать экспорт золотой и серебряной монеты, без которой компания не могла вести торговлю в тропических странах, где сукно не пользовалось спросом. Комитет возглавлялся губернатором. Первым губернатором компании был член городского Совета Лондона сэр Томас Смит. Впоследствии Комитет стал называться Советом Директоров. В годы Революции, когда происходил процесс явной переориентации руководства компании с королевской власти на парламентскую оппозицию, компания обрела значительную поддержку в палате общин. Там в 1641 г. было около 50 участников различных торговых компаний. Хотя они составляли едва десятую часть состава Долгого парламента, но были очень влиятельными людьми. Так, торговец бакалейными товарами, олдермен и депутат парламента 1640—1648 гг. Томас Соум был связан с Московской компанией, с торговлей в Адриатике и являлся одним из видных членов Ост-Индской компании. Он неоднократно оказывал финансовую поддержку парламенту, принадлежа к пресвитерианам, но и сочувствуя индепендентам. Тогда же членом палаты общин был лондонский купец и суконщик Вильям Спэрстоу, член компании торговцев шелком и бархатом. Массачусетской компании. Еще с 20-х гг. он вошел в состав Ост-Индской компании, а с 1635 г. был уже в числе ее директоров. Один из его сыновей тоже был членом двух торговых компаний — Ост-Индской и Левантийской.

С Ост-Индской компанией были связаны и другие члены Долгого пардамента: корнуэльский купец Джеймс Кэмбл; член Соляной компании и откупщик таможенных пошлин Николас Крисп (исключенный из Палаты в 1641 г. как роялист); сэр Томас Фэншоу, имевший долю в Виргинской компании и также исключенный в 1642 г. из Палаты за роялизм; активный депутат парламента Джон Гудвин; Джон Гаррисон, член ряда компаний, откупщик таможенных пошлин, исключенный по той же причине; владельцы маноров Эдуард и Натаниэл Стивенс; лондонский суконщик и купец Сэмюэл Вэссел; Мэтью Крэдок, губернатор Массачусетской компании и член Комитета Ост-Индской компании. Интерес к деятельности Ост-Индской компании проявляли и другие депутаты парламента: сэр Джон Брук, Джон Эдвин, Исаак Пеннингтон, сэр Томас Роу — один из первых ее представителей в Индии и ряд других. По мнению В. П. Олтаржевского, не менее 11 членов палаты общин было связано с Ост-Индской компанией. После исключения роялистов и «Прайдовой чистки» 1648 г. таких людей стало гораздо больше за счет вновь избранных — 60—65 человек. Таким образом, в составе влиятельных членов и покровителей компании были лица, связанные коммерческими интересами с другими предприятиями, с землевладением и государственной службой. При Протекторате количество купцов в парламенте снизилось до 17—20 человек, но среди них были очень влиятельные лица, связанные с Ост-Индской компанией — Мартин Ноуэль, Томас Ноуэль, Томас Пови и будущий глава компании Джошуа Чайлд. С торговлей были тесно связаны и некоторые члены Совета О. Кромвеля. — Джон Тэрлоу (зять Мартина Ноуэля); из лондонского Сити происходил комиссар казначейства Вильям Робертс. Хотя купцов в органах власти было немного, но они располагали огромными финансовыми ресурсами и могли влиять на политику.

В период Реставрации Стюартов, когда союз между компанией и короной стал достаточно прочным, в составе руководства корпорации происходили изменения. Дело в том, что с момента основания членство в ней было ограничено для купцов высоким размером пая — от 50 ф. ст. и выше. По усмотрению губернатора туда допускались джентльмены и лица, женившиеся на вдовах членов компании. Продавать пай за пределы компании было запрещено. При Реставрации размер пая для решающего голоса вырос с 250 до 500 ф. ст., а для членов Совета директоров — до 1000 ф. ст. Особо стоял вопрос о допуске в компанию иностранцев: в 1668 г., после англо-голландской войны, им было запрещено участие в компании и с этой целью была введена особая форма присяги. Но все же лица иностранного происхождения проникали в руководящий орган компании, получая официальную натурализацию. Общее число пайщиков в 80-х гг. составляло около 550 человек. При этом основная масса капитала распределялась между 40—50 членами, а всеми делами руководил еще более узкий круг лиц — 10—12 человек. Согласно хартии компании, ежегодно переизбиралась 1/3 часть состава Совета директоров. Но, согласно документам, ядро Совета оставалось почти неизменным. Большинство составляли купцы лондонского Сити, олдермены (например, Питер Палавичини — натурализованный итальянец). Крупными пайщиками были государственный секретарь Джозеф Вильямсон, член совета по заморским колониям Джон Эвелин. Большую роль в делах компании играл Джордж лорд Беркли, постоянно избиравшийся в Совет с 1660 г. по 1696 г. Он был женат на дочери бывшего казначея компании Джона Массингберда. Одной из самых ярких фигур в руководстве компании был Джошуа Чайлд (1630—1699 гг.) Он прошел путь от ученика купца до губернатора. С 1677 г. по 1690 г. он был сначала членом Совета директоров, затем — вице-губернатором и губернатором. Именно он первым предельно четко сформулировал в качестве цели компании создание в Индии собственного независимого государства. Он был также автором экономических трактатов, представителем позднего меркантилизма. В 1678 г. он получил титул баронета, выдал свою дочь замуж за сына герцога Бьюфорта. Его состояние оценивалось современниками в 200 тысяч ф. ст. Не менее интересной фигурой был член Совета директоров и непримиримый противник Чайлда в вопросах торговой политики Томас Папильон. Он происходил из числа французских протестантов, эмигрировавших в Англию. На посту вице-губернатора компании он продержался недолго — с 1681 г. по 1682 г. из-за противоречий с Чайлдом. Затем по настоянию короля и желанию Чайлда он был переизбран и оставался в составе Совета директоров. Затем Папильону пришлось уехать в Голландию, так как он оказался неугодным королю в качестве лондонского шерифа, избранного от вигов. Виги же активно протестовали против признания католика герцога Йоркского наследником престола, расширения королевской прерогативы, открыто обвиняли компанию в подкупе королевской власти. Суд приговорил Папильона к штрафу в 10 тысяч ф. ст., после чего он и уехал за границу. После этого случая корона изменила отношение к участию иностранцев в Ост-Индской компании: если в 1682 г. Карл II настойчиво рекомендовал принять в число пайщиков французских эмигрантов-гугенотов, даже не принявших английское подданство (вопреки хартии), то через полтора года он стал разрешать это лишь при условии, что французы не займут там руководящие посты.

Борьба за легальное участие в делах и прибылях Ост-Индской компании объяснялась также престижем и привлекательностью положения ее служащих — как в Англии, так и в восточных факториях. При Реставрации жалованье ее служащих было достаточно солидным, если учесть, что в то время можно было безбедно прожить на 20 ф. ст. в год. Так, казначею и его помощнику платили 150 и 80 ф. ст., хранителю склада — 100 ф. ст., клеркам — 20—30 ф. ст., генеральному бухгалтеру — 200 ф. ст., секретарю — 240 ф. ст., швейцару и посыльным — по 40 ф. ст.11 и так далее. При этом не запрещалось брать чаевые за услуги. Бухгалтеры, кассиры и хранители складов, имея доступ к товарам, нередко прибегали к незаконным способам обогащения, присваивая себе значительные суммы. Из-за этого происходили и внутренние конфликты. Например, в 1666 г. секретарь Джон Станьян был уволен за критику своих хозяев, а при расследовании обнаружилось, что он занимался незаконной торговлей товарами компании. В то же время, для членов Совета директоров существовали определенные ограничения и строгости. Так, для них были установлены (и взимались) штрафы за опоздание или отсутствие на заседаниях — от 12 пенсов до 40 шиллингов. Впрочем, если в дальнейшем директора «исправлялись», то деньги им возвращали. Для клерков правила поведения были еще строже. Они должны были находиться на службе с 7—8 часов утра до 8 часов вечера. Во внеслужебное время им запрещалось посещать театры, танцы, таверны под угрозой увольнения. В 1697 г. одного из клерков уволили только за то, что он ездил в чужой карете с лакеями и отказался назвать имя спутницы. Его обвинили в том, что он живет не по средствам. Вся личная жизнь низших клерков также контролировалась руководством компании. У основной массы служащих жалованье было не столь высоким, как у руководства компании. Низший клерк приравнивался к ученику и должен был 4—5 лет служить без жалованья, а в Ост-Индии — за стол, квартиру и 5 ф. ст. в год. Служащие в факториях получали 40—80 ф. ст. в год, агенты крупных факторий — 200—400 ф. ст., а президент, управлявший делами компании в Индии — 600 ф. ст. Конечно, в Индию ехали нацеленные, отчаянные и честолюбивые люди, обычно младшие сыновья без шансов на наследство. Их привлекало не жалованье, а возможность баснословного обогащения за счет частной торговли и обмана лондонских хозяев. Объем частной незаконной торговли служащих был сопоставим с официальным объемом торговли компании. Так, в 70-х гг. частный экспорт товаров служащими составлял 40—50 тысяч ф. ст., а импорт — 250—300 тыс ф. ст. — чуть меньше, чем официальная торговля компании. Так формировалась особая структура Ост-Индской компании — ее «восточный» аппарат, действовавший автономно и преследовавший собственные интересы, часто расходившиеся с интересами лондонской верхушки. Система организации английской торговли в Индии стала формироваться еще в первой половине XVII в. с появлением сети факторий компании в разных городах. Все указания исходили от лондонского Совета директоров и губернатора, а главой исполнительной власти в Индии был президент, которому подчинялись агенты на местах. Каждый агент возглавлял факторию в определенном городе. Ему подчинялись служащие, занимавшиеся чисто торговыми операциями. Войска компании тогда подчинялись непосредственно президенту. Особое место занимал священник, если таковой был в фактории.

Работа в тяжелых для европейцев условиях требовала от Совета директоров материального стимулирования служащих. Однако высокое жалование получал лишь президент, у остальных оно было значительно скромнее. Поэтому люди, нанимавшиеся на службу в Индии, ехали туда не за жалованием, а за состоянием. Но это удавалось немногим. В переписке между Советом директоров и президентом нередко встречаются сведения о частной торговле служащих товарами компании. Обычно дело ограничивалось порицанием президенту и строгим указанием пресечь это зло. Но информация шла в оба конца очень долго, так что лондонское руководство неизбежно опаздывало реагировать на обстановку в факториях на полтора года. Это позволяло служащим всех рангов во вред престижу компании шантажировать местных купцов и чиновников. Так, в переписке компании упоминаются частые случаи незаконных сделок местных индийских брокеров с капитанами и матросами английских кораблей относительно торговли «монопольными» товарами компании под покровительством высокопоставленных индийских чиновников. Попытка лондонского руководства ввести правила частной торговли служащих с ежегодными отчетами успеха не имела. В 70-е гг., когда компания начала в Бенгалии контрактацию ткачей для производства модных тканей, ее служащие стали извлекать из этого прибыль для себя лично, ссылаясь на то, что раньше никакого разделения на общее и частное дело не было. Попытка запретить это частное предпринимательство служащих под прикрытием компании также оказалась неудачной. Невозможность контролировать деятельность служащих вынуждала директоров не просто мириться с ситуацией, но во время войн даже предоставлять ост-индскому аппарату «дискреционную» власть, которую служащие не всегда использовали в интересах компании и даже своих собственных. Тогда же в поведении служащих компании на Востоке появляется новая черта — жестокая борьба за власть в пределах агентства или фактории. Королевские хартии давали все большие полномочия компании, а пользовался ими «восточный» аппарат, не всегда подчинявшийся решению руководства. Власть была ему нужна для торговых и финансовых афер. Нередки были случаи превращения служащих в обычных контрабандистов, которых в Индии не мог достать ни английский суд, ни суд компании. А их деятельность, подчас связанная с пиратством и насилием, ставила под удар интересы компании. Документы Ост-Индской компании, особенно 70—80 гг. XVII в., свидетельствуют о жестком противостоянии в Индии между: 1) руководством компании и ее служащими и 2) агентами компании и интерлоперами. Первое проявлялось в стремлении установить строгий контроль за частной торговлей служащих. Те же, в свою очередь, стремились обмануть свое руководство, например, закупать в Индии запрещенные монополией товары (некоторые виды текстиля), скрывать их подлинное количество, уклоняться от уплаты пошлин и так далее. Нередко рядовые служащие, а иногда и агенты, тайно вступали в контакт с интерлоперами, чтобы воспользоваться их кораблями. Второе выражалось в разных способах оказания давления на индийское купечество и местную власть — от подкупа и предложения сотрудничества до угроз и морского разбоя. Это делали агенты компании, чтобы не допустить сделок индийцев с интерлоперами, а интерлоперы поступали точно так же, чтобы обеспечить свои интересы. В результате бенгальские навабы, могольские губернаторы и местные раджи, просто купцы не могли отличить «законных» английских торговцев от «нарушителей», что вело к серьезным конфликтам, как, например, война 1686—1690 гг. между компанией и Моголом.

Итак, в XVII в. уже наблюдается закономерность: чем больше Ост-Индская компания превращалась в протогосударственную структуру на территории Индии, чем больше обретала прав и полномочий, тем больше шансов воспользоваться ими было у «восточного аппарата». В Индии формировалась общность людей английского происхождения, чьи интересы не совпадали с интересами английских хозяев, даже противоречили им. Так в условиях развития корпорации происходила дифференциация ее состава по социально-географическому принципу, когда «свои», оказавшись вне досягаемости, превращались в «чужих», что стало одной из причин последующей деградации и гибели компании в XIX в. При изменении личного состава пайщиков и Совета директоров неизменным оставался принцип элитарности. Ост-Индская компания через свою элиту была связана с властью — парламентом, королевским двором. Механизм руководства делами компании эволюционировал в сторону усложнения деятельности. Это объясняется появлением и ростом восточных факторий, анклавов, необходимостью реализации новых полномочий — военных, судебных и прочих. К концу XVII в. Ост-Индская компания перестала существовать как единый социум. В Англии выделилось ее богатое руководство в лице Совета директоров, часто не знавшее реальных дел на Востоке, и рядовые пайщики, получавшие дивиденды. На Востоке же сформировалась элита из английских служащих, имевших свои особые интересы. Наличие этого самостоятельного аппарата не позволило в конце XVII в. ликвидировать старую компанию, несмотря на усилия ее противников, а в 1708 г. стало возможно объединить ее с новой компанией, создав силу, способную в середине XVIII в. начать завоевание Индии.

Воронкова Галина Вадимовна Нижегородский государственный педагогический университет имени К. Минина

Источник: журнал «История» выпуск 1 (99) Том 12 2021

Источник