Игорь Понкин: Рецензия на фильм «Лучшие в аду» 2022 года

Культура

Москва – Ветеранские вести. Подарок друга – фильм «Лучшие в аду» 2022 года Евгения Пригожина и, как сказано – погибшего 22 сентября при защите интересов России, Алексея Нагина (режиссёр – Андрей Батов), на лицензионной флешке, упакованной в маленькую коробочку почти квадратного сечения с киноафишей фильма на обложке, – побудил и понудил отложить безотлагательные дела и (коль скоро, с тобой поделились частичкой души, это обязывает) посмотреть этот фильм.*

Прежде всего, укажем на то, что фильм явно необычен. И по режиссерскому замыслу сюжета и дизайна, и по качеству игры и, главное, по качеству съёмок, то есть операторской работы.

Фильм очень и очень многослоен и интерсекционален по смысловому содержанию.

Название фильма можно прочитать и дословно, имея в виду под адом ту войну, что развязано НАТО против русских, и то, что на войне ты становишься поневоле грешником, убивая людей (в каноническом праве это сложный вопрос), но наши там представляют лучшую сторону. Но можно прочесть и как то, что защищать Родину идут по зову души, действительно, лучшие, и они попадают в самое горнило ада войны. То есть уже само название фильм заставляет задуматься.

Вводная мета-врезка в фильм с Алексеем Кравченко (недалеко от начала) содержит отсылку к документальной вставке интервью-предисловия советского разведчика в художественном фильме «Мертвый сезон» 1968 году, тоже своего рода задавая тон.

Впечатляют, конечно, фоны, виды, антураж. Вся эта натурная природа войны там (на фонте и в прифронтовой зоне) сейчас в изобилии, но ведь туда ещё доехать надо, а, как правило, киношники из числа тех, у кого в фильмах вся доминирующая кино-семантика – «ниже пояса и преимущественно сзади», а также – выраженно-дисфорично антирусского и антихристианского содержания, этого не выносят, ведь там стреляют. Но именно эти натурные съёмки делают фильм не просто удобоваримым для тебя, профессионального когда-то военного, старшего офицера, но заслуживающим уже внимания и вызывающим интерес.

Отсутствие в сюжете уже давно набивших оскомину истеричных психозов про «кровавую гэбню», бреда про «ужасных» командиров (коих, впрочем, никто на фронте не отменял, но и сводить к ним показ войны – есть нелепица), отсутствие педерастической пропагандистско-сюжетной линии (ну, не получить этому фильму Оскара, что ж теперь), но и просто отсутствие в нём дурных фантазий людей, абсолютно далёких от всего военного, включая и здравый смысл, – всё это притягивает внимание к фильму ещё больше. Мы говорим о том, что, увы, «военный» фильм (почти любой, за редчайшим исключением, последних 30 лет), в котором передвижения войсковых частей осуществляется исключительно табунами и толпами с полным неведением относительно существования понятия и феномена боевого охранения, в котором в рост «строчат от пуза» по целям на удалении в 500 метров и т.д., и т.п. – это, конечно, не фильм о войне, это карикатурный капустник, который смотреть вовсе не надо (нужно «понять и простить», что его бесталанные и убогие создатели просто прожрали деньги из госбюджета). В пику тому, в фильме «Лучшие в аду», с точки зрения военного человека, как раз всё вполне пристойно (разумно), вменяемо и логично – стрелковые приёмы, тактика. Хотя есть вопросы относительно неиспользования средств задымления (единственный, что ли раз, было в фильме), ручных огнемётов при штурме, и еще ряд вопросов. Но они уже из разряда: «мера идеального» против «мера вполне хорошего и добротного».

Выступая и фоном, и гимном к расцвету в России тенденций развития частных военных компаний, а вслед за ними, надо ожидать, и частных развед-компаний, и частных экспертно-аналитических компаний, фильм окунает в семантику войны в очень специфическом разрезе, показывая так, как ни в одном фильме ранее. Фильм «Падение чёрного ястреба» 2001 года, на первый взгляд, может быть соотнесён, но там артикулированно показаны лишь «англосаксонские героические парни», тогда как их противника показали фоново-размыто, как некую бешеную варварскую толпу с автоматами, а потому соотносить эти фильмы нет оснований.

Фильм берёт за душу тем, что совершенно далёк от карикатурно-комиксного изображения противника – украинских войск. Изображать дураками высоко-мотивированного, неплохо подготовленного, экипированного и вооружённого противника – это копать самому себе яму. Это крайность, парная с сокрытием своих проблем и неудач от высшего руководства (две стороны одной монеты).

Война с «тенью», с самим собой – гражданская война – это всегда в высшей степени плохо, трагично. Да, польских, британских, штатовских и прочих наёмников-убийц, а равно бешеных психопатов (а-ля Фарион и «кровавый пастор», либо тех, кто на камеру глумился над нашими пленными и убивал их) надо жечь, карать, безо всяких сантиментов и рефлексий. Но и русских весьма немало с той стороны, и украинцы нам не чужды. И это отражено в фильме.

В фильме не показаны бандформирования неких психически больных нацистов-мародёров. Нет, в фильме демонстрируется, как нам противостоят (с той вражеской стороны) мужчины-воины, достойные враги, достойно делающие свою боевую работу. Они и молитвы те же и пред теми же самыми иконами возносят. И в Церкви они верующие – не в той, что произвольно слеплена неадекватным турецким попом, перверсивно мнящим себя «всегалактическим», а нормальной.

Не парадоксально ли всё это? Во всяком случае, тонкий лёд. Но создатели фильма не испугались. Да и чего им бояться…

Фильм вступает прямо в рефрен с давно и без того сквозящей мыслью, даже усиливает её. – Что мы делаем не так, что нам так ожесточённо противостоят те же «мы», но с другой, вражеской, стороны? Почему так мало пленных нами взято, тоже можно понять, ведь они – это те же «мы». На убой та сторона преимущественно гонит в массах русских и восточных украинцев, но не свой «золотой неприкосновенный запас» западенцев и представителей иного народа. Но вопрос вопросов: почему до сих пор ни одно крупное украинское войсковое формирование (уровня бригады) не перешло на нашу сторону с оружием в руках (пристрелив СБУшника и прочих надзирающих)? Почему в Великую отечественную мы сумели переманить на свою сторону аж целую бригаду войск СС под командованием подполковника В.В. Гиля (Родионова), ужасно раздосадовав тем самым начальника VI управления РСХА гитлеровской Германии Вальтера Шелленберга, а позже вывели из войны и трансформировали в своих союзников армии Румынии и Болгарии, а сейчас утратили такие способности? Не результат ли это отсутствия должной российской государственной идеологии, понятной и близкой и украинцам, и русским Украины? Не результат ли того, что «русский мир» у нас призван (вот теперь тут точно парадокс) строить тот самый Мединский, кто был причастен самым непосредственным образом к оголтело-русофобским, в высшей степени оскорбительным для русских фильмам «Левиафан» и «Матильда» и т.п.? (Хотя, нельзя исключать, что в наказание и в искупление своей вины этого персонажа и отправили возрождать русский мир). Не результат ли того, что наши высшие руководители совсем не говорят публично и открыто с украинцами (нормальными, коих на Украине всё ещё большинство)? Создатели указанного фильма так далеко в своих рефлексиях не заходят, они просто реалистично (без излишнего пафоса) показывают ожесточённую бойню, где боевую работу с обеих сторон достойно ведут мужчины-профи, показывают их боевую работу, но вышеуказанные вопросы явно подразумевают.

Характерно также, что избежав примитивно-профанных изображений батальных сцен, создатели фильма нашли и удержали должный баланс, не ударившись в иную крайность – с интенсивно и постоянно летающими по всему экрану глазными яблоками и кишками несчастных, разорванных взрывами.

Фильм «Лучшие в аду», скорее всего, будет прочитан (может быть прочитан) и как честное оповещение: все отбывавшие уголовное наказание, отправленные в зону боёв, – это смертники, они все (почти все) погибнут. Но одновременно сам же фильм проводит мысль: нет, всё-таки не все, некоторые вернутся из самых ожесточённых боев живыми, но, правда, они уже сами (по своим внутренним убеждениям и интенциям) не оставят, просто не захотят оставить эту достойную мужскую работу. А те, кто погиб (кому суждено погибнуть – погибнут) – они погибли так, как считается достойным для мужчины (если уж действительно пришло время умирать) – с оружием в руках в бою, отправив на тот свет столько-то врагов. В застлании всего и вся чёрным дымом общей беды в фильме всё же просматривается лучик надежды.

Нужна ли была этому фильму сюжетная достройка линией детско-родительских или любовных отношений кого-то из героев? Нет, фильм самодостаточен и целостен, имеет законченность. Он настолько плох, насколько плох, и настолько хорош, насколько хорош. Ни убавить, ни прибавить.

Недостаток фильм – редундантность (чрезмерная переизбыточность) мата. За восемь месяцев боевых действий любое заинтересованное лицо уже объективно отфиксировало, что на записях, отражающих комментарии русских войск, мата всё меньше или почти нет, тогда как именно у противника в видео-роликах сплошной мат, это уже как визитная карточка уже у них – в устах и взрослых мужчин и женщин, и детей. Никакого отношения «русский мат» не имеет ни к русскому, ни к украинскому языкам, это ксеноморф, привнесённый и принудительно навязанный из другого известного языка, и потому говорить о его естественности едва ли есть основания (хотя да, конечно, на войне иное бытие и иные слова, чем в обычной жизни).

Фильм «Лучшие в аду» – весьма непростое, нелёгкое зрелище, явно совсем уже не развлекательного плана, явно не чтобы скоротать вечерок. Ведь плохое (упавшее) настроение после его просмотра совершенно гарантировано и обеспечено. Но вы, вероятно, захотите пересмотреть его ещё раз, искренне позже поблагодарив того, кто в редких перерывах между боевой работой занёс Вам эту коробочку с флешкой с фильмом.

Понкин Игорь Владиславович, доктор юридических наук, профессор, председатель комиссии Общественного совета при Главном управлении МВД России по Московской области.

*Мнение редакции может не совпадать с мнением автора.

Источник