Евгений Примаков: Те, кто участвовал в травле русских, гостить и учиться в России не будут

Глава Россотрудничества ответил на вопросы «КП»: почему обострилось отношение к русскоязычным людям в бывших республиках СССР? И сколько наших соотечественников могут вернуться на Родину?

Минувшим летом громко заявила о себе старая и одновременно новая структура МИД – Россотрудничество. Полное официальное название неимоверно длинное и непроизносимое на одном выдохе: Федеральное агентство по делам Содружества Независимых Государств, соотечественников, проживающих за рубежом, и по международному гуманитарному сотрудничеству. Корнями эта организация уходит в 1925 год: тогда она называлась Всесоюзное общество культурной связи с заграницей. Нынешнее название – 5-е по счету, зафиксировано в Указе президента, и ему, кстати, агентство тоже подчиняется напрямую. Эта информация будет полезна для конспирологов и любителей «считывать сигналы». Хотя факт и так очевиден: Россия в последние годы изменила свое отношение ко всем, кто попадает под понятие «соотечественник»: «пасынкам Империи», эмигрантам и их потомкам. Государство про них просто вспомнило. Почему? Об этом спецкор «КП» поговорил с главой Россотрудничества Евгением ПРИМАКОВЫМ.

40 МИЛЛИОНОВ ЧЕЛОВЕК!

• Россия буксует в своей демографической яме и не может выбраться. Решение этой проблемы с помощью мигрантов – опасный путь. Но есть за границей и русские соотечественники – наш золотой запас. Сколько, по данным Россотрудничества, осталось людей на постсоветском пространстве, подпадающих под это понятие – «соотечественник»?
• Со статистикой, которую называют большой ложью, у нас проблемы. Наше агентство – это «федеральный орган исполнительной власти», поэтому нам приходится опираться на данные консульского учета. По этим данным, например, на Украине – 4 миллиона соотечественников. При этом мы отлично знаем, что носителей русского языка там гораздо больше. В Казахстане – 5 миллионов, а в Белоруссии самая смешная цифра – чуть больше, чем 700 тысяч человек! А мы понимаем, что Белоруссия, грубо говоря, вся состоит из соотечественников.

Глава Россотрудничества Евгений Примаков

Да и под само определение «соотечественник» может попасть любой выходец из СССР, вопрос трактовок.

• У вас какая трактовка?
• Это человек, идентичность которого связана с Россией, русским языком и культурой. Может быть, это не формализованное определение, но единственное, которое не связывает нам руки в работе. Вот вам еще один пример, для того чтобы посмеяться над цифрами. Армения – всего лишь 8 тысяч соотечественников. Но мы же понимаем, что это ерунда! Данные консульского учета не отражают реальное число соотечественников.
• На ваш взгляд, сколько наших за границами России?
• Есть разные цифры: от 20 до 30, даже 40 миллионов человек! Это было и у президента в выступлениях, и в других документах и речах. Судя по грандиозному разбросу цифр, никто соотечественников особо не считал.

СПОР РУСОФИЛОВ И РУСОФОНОВ

• Но уже говорят о разработке некой «карты соотечественника». Что это такое?
• Она пока в проекте, и все подробности не могу разгласить. Одна из задач этой карты – хотя бы прикинуть количество людей, которые считают себя нашими соотечественниками и готовы поставить себе на телефон приложение – электронную карту и получать через него какие-то сервисы. Если все получится, мы хотя бы будем понимать, сколько их, чем они занимаются, интересуются, что читают и смотрят? Просто прикинуть количество.
• Я приведу такой любопытный пример, может, пригодится Россотрудничеству в практике. На пике майдана, в 2014 году, американский Гэллап (Gallup) провел анкетирование на Украине. И в юго-восточных регионах, и в западных. Вопросы были самые невинные, типа: «Какой зубной пастой пользуетесь?» Но в самом анкетировании была скрыта провокация. Анкеты были двух видов – на украинском и русском. И даже в самых западенских регионах 80% анкет люди выбрали именно на русском языке!

• Любопытно. Сегодня у меня был разговор с болгарским политиком Николаем Малиновым из движения «Русофилы». Мы обсуждали историю: «Что важнее, русофилы (любящие все русское. – Ред.) или русофоны» (для которых русский язык родной. – Ред.)? Можем ли мы считать всех людей, которые говорят на русском, русофилами? Мне кажется, нет. Это к твоей теории о «криптобандеровцах»: 80% западенцев говорят на русском, но насколько они могут считаться нашими соотечественниками? Большой вопрос.

«ЛЮБОВЬ К БЕРЕЗКАМ» НЕ СРАБАТЫВАЕТ

• По данным Всемирного банка, с 1991 по 2017 год Россию покинули 10,6 миллиона граждан, это почти 10% от всего трудоспособного населения страны. Они для нас потеряны навсегда?
• Есть очень большое сообщество носителей русской культуры в Германии, Израиле. «Русские немцы» – их в Германии 2 миллиона человек. Да, они ассимилируются, их дети уже говорят в основном по-немецки. Но сейчас, на фоне ренессанса нашего национального сознания, я вижу контакты с той стороны, эти люди хотят восстановления связи с исторической родиной.
• Кстати, почему тянет домой? Как они это объясняют?
• Мы очень часто рассуждаем о соотечественниках как о какой-то цельной категории, а они все очень разные. Много зависит от волн эмиграции. Есть потомки старых княжеских родов и белых офицеров – «белая эмиграция». Есть люди, уехавшие во времена СССР. Кто-то, как говорят, относится к «колбасной эмиграции», кто-то – к политической, кто-то – к еврейской… И есть люди, ставшие соотечественниками не по своей воле, проснулись – а они за границей. Пережили невероятное давление – их выкидывали из квартир, они продавали свои дома за 2 – 3 тысячи долларов. Уезжали в Россию в никуда. Только в 90-е годы на политическом, государственном уровне это не воспринималось как трагедия. Мы видим, как сейчас поменялось отношение, как мы остро реагируем всем обществом на притеснение русских и русскоговорящих.

• Россия напомнила, что она есть. Но почему тогда из страны уезжает молодежь и зрелые, трудоспособные люди?
• Поток от нас ТУДА, поток, который мы называем «утечкой мозгов», – государственная проблема. Большинству уехавших специалистов и ученых важнее не доступ к каким-то услугам и комфорту, который есть на Западе, а самореализация. Для них это важнее любви к березкам. Когда мы говорим об их возвращении, «любовь к березкам» не срабатывает. Они и так могут спокойно сгонять летом на рыбалку под Астрахань. Им нужны условия для творчества и работы.
• Вопросы к государству?
• Нет, оно не может взять на себя полностью эту проблему. «Гугл», «Эппл», это все-таки частные компании. Как и вся Силиконовая долина. Тут можно рассчитывать только на государственную ответственность нашего бизнеса, который и должен вкладываться в технологии, привлекая мозги обратно.
• Кто-нибудь возвращается, есть такое явление?
• Есть, их становится больше, Россия начинает восприниматься как материк адекватности и нормальности. Эти люди говорят: «Мы хотим, чтобы наши дети росли в нормальной атмосфере, а не в ЛГБТ и BLM». Причем такие запросы не только у соотечественников, но и у иностранцев. У нас уже есть такие запросы в Россотрудничество из США и Канады. Их пока немного, несколько сотен человек.
• Как они объясняют свое желание?
• Дословно: мы хотим жить в России. Не обязательно в Москве. Мы не голодранцы, нам не нужны пособия. Мы можем продать свой бизнес в Америке и освоиться в России, учить русский, преподавать английский… Россия – материк адекватности. Но есть еще один очень важный поток. Люди, которых в Россию выталкивает русофобия в их странах, и они ищут пути к родному дому.
• Откуда эти потоки?
• Из Средней Азии. Из Украины.

КТО ОТВЕТИТ ЗА РЕПАТРИАЦИЮ

• Репатриацией занимаются многие страны. Например, Израиль. Немцы прилежно собирают «своих». Сам лично столкнулся с этим в начале 90-х, когда знакомых греков успели вернуть на историческую родину из Абхазии до начала войны с Грузией. Хотя они говорили на старогреческом и у многих были украинские и русские фамилии. У Россотрудничества есть полномочия изучать и применять такой опыт?
• Россотрудничество по своему положению и функционалу не может отвечать за репатриацию. Репатриацией у нас занимается МВД, оно выдает разрешения на временное пребывание и оформляет документы.
• Не хочу вас ссорить с МВД, но мне не нравится, что опять соотечественники на стыке двух ведомств, и проваливаются в этот стык…
• Я за вертикаль и координацию, но здесь по-другому не получится. У МВД нет своих посольств, МВД не занимается политикой. МИД, наоборот, не занимается миграционными потоками внутри страны. Поэтому проблемы миграции всегда будут «на стыке». Я бы еще подключил к этой теме людей, которые занимаются цифровизацией репатриации.
• Зачем?
• Чтобы сделать эти процедуры прозрачными, без коррупции. Но без МВД не обойтись.

«ХОТЕЛОСЬ БЫ БРАТСТВА, НО ЕГО ВСЕ МЕНЬШЕ»

• С чем связано последнее обострение межнациональных отношений в бывшей советской Средней Азии? Совпало? Случайность? Я для себя нашел такое объяснение: у этих стран поменялись геополитические векторы, они теперь направлены на Турцию. Россия больше не нужна, русскоязычные – тем более…
• Это явление я рассматриваю через вульгарный марксизм. Наше экономическое влияние на Среднюю Азию снижается. Туда идут Китай и Турция. Людям интереснее торговать с ними, отдыхать у них. Там, где мы теряем экономическое влияние, там же теряем и политическое, и гуманитарное. Далее: я не считаю, что там случился всплеск национализма и русофобии. Всплеск был в 90-е годы. А сейчас – интернет, соцсети. И о том, что мальчишку избивали в Киргизии за то, что он русский и православный, мы узнаем почти в реальном времени. Второй момент – мы сами теперь реагируем на русофобию болезненнее. Наше национальное самосознание стало ярче. Мы уже смотрим на эту историю не как на драку детей из-за жвачки, а как на национальное унижение. И, объективно, есть рост таких преступлений.
• Почему?
• Советский Союз умер 30 лет назад. И тело этого великого государства все эти годы остывало. Ностальгии о братстве и единстве все меньше и меньше. Отношение старого поколения к России не изменилось, но молодежь видит нашу страну как территорию, где можно зарабатывать, торговать и учиться. А эмоциональная привязанность ушла. И внутри России идет обсуждение: «Мы по-прежнему братские народы или все в прошлом»? Но когда мы пытаемся напоминать об общем прошлом, нас обвиняют в том, что мы «цепляемся за историческую память». Мы не цепляемся, мы просто ее храним. Но все равно вот-вот настанет момент, когда для школьников из бывших республик СССР Великая Отечественная будет иметь то же значение, что и война 1812 года. Уже некоторые политики там говорят: «Великая Отечественная – война не наша, кровавый режим заставил». Говорить, что в отношениях России и бывших республик происходит какой-то поворот, – дикая банальность. Но в реальности он происходит.

• Только оставшийся безвизовый режим еще напоминает, что некогда мы жили в одной стране.
• Синоним безвиза – такое слово, уже старомодное: «скрепы». Хотелось бы братства, но его все меньше.

«РУСОФОБОВ ОТСЛЕДИМ!»

• Этим летом после скандала с избиением «русского мальчика» в Киргизии в России с удивлением узнали, что есть такая организация – Россотрудничество, и она хочет и может защищать права соотечественников. У вас есть необходимые силы и средства?
• Мы не единственная такая организация. Серьезно поменялось отношение государства. Очень важные сигналы, те, на которые реагируют политики, прозвучали из администрации президента. Тот же Дмитрий Сергеевич Песков, комментировавший эту историю, он же говорит не от себя, это мнение президента. МИД я бы тоже не критиковал – Мария Захарова высказалась. И наше агентство не могло не реагировать. У нас есть механизмы, прописанные в инструкциях. Например, мы должны заниматься бесплатными квотами на обучение, которое оплачивает Россия. Квота растет, и это очень хорошо, это наше влияние через студентов-иностранцев. Есть еще программа «Новое поколение» – краткосрочные визиты в Россию. Тысяча человек в год, это президентская программа. Но мы не хотим среди наших гостей видеть тех, кто участвовал в травле русских и русскоязычных. И мы отследим этих людей, и у нас по нашим программам они гостить или учиться не будут.

ВОПРОС – РЕБРОМ

«Назрело повторное освоение Сибири»

Завозить мигрантов – не вариант, будет ли с ними эта территория нашей?

Мытарства «возвращенцев» в Россию – это «общее место». Уже даже не критикуется, воспринимается как данность – хочешь на Родину, вот тебе земные мытарства полной мерой. И чтобы испил их полностью, до донышка! Но Евгений Примаков считает, что отношение к соотечественникам уже серьезно поменялось, и процесс этот пока не окончен:

• В идеале – человек прямо в аэропорту получает российский паспорт! – говорит он. – Но пока еще идет спор между двумя подходами. Допустим, в некой стране есть сообщество русскоязычных, которое влияет на внутренние процессы. Какой смысл их вывозить, это же наш «инструмент влияния»! Это первый подход. Второй подход – у этих людей должно быть законное, неотъемлемое право мгновенной репатриации домой по первому их желанию! Но нужно идти дальше – стимулировать эту репатриацию. Это нужно.

• Почему?
• Все эти сообщества соотечественников рано или поздно размываются. На них все равно давят, «помогают» им ассимилироваться. В некоторых среднеазиатских странах сразу же почувствовали, чем им грозит процесс отъезда русских, – падением уровня образования и инженерных, медицинских кадров. Думаю, сама возможность мгновенной репатриации уже даст защиту соотечественникам – их будут больше ценить.
• Потому что тех, кто прижат к стенке и не имеет выхода, не ценят…
• Появится хорошая возможность подумать: что они потеряют, избавляясь от русскоязычных?
• А нашим есть куда ехать?
• Ну вы же видите – например, назрело повторное освоение Сибири. Кто туда поедет из Центральной России?
• Примерно миллион горожан у нас подумывает выбираться из мегаполисов, это по данным демографов.
• А Сибири нужны десятки миллионов. Конечно, можно завезти просто трудовых мигрантов, но будет ли эта Сибирь нашей после такого повторного освоения? Нам нужны люди, которые готовы обретать нашу культуру и образ мышления. Наш «цивилизационный код».

ИЗ ДОСЬЕ

Евгений ПРИМАКОВ – внук бывшего премьера, главы СВР и МИД России Евгения Примакова. 45 лет. Родился в Москве, окончил РГГУ, работал журналистом в разных изданиях и телеканалах, в том числе за рубежом. Вел программу «Международное обозрение». В 2017-м вошел в Общественную палату России. В 2018-м избрался депутатом Госдумы. В 2020-м назначен главой Россотрудничества. Женат, четверо детей.

Источник