Евгений Фатеев: Лингвистическая оккупация благотворительности
В один прекрасный день мы можем обнаружить, что всё хорошее и доброе обслуживает не русский язык
Мартин Хайдеггер писал: «Язык есть дом бытия. В жилище языка обитает человек». Дела языковые крайне важны и значимы, даже если этого кто-то не понимает. Нам же нужно понимать, что не мы разговариваем на языке, а язык разговаривает нами, язык делает нас, или нас делают при помощи языка, который нам формируют. На это высказывание меня натолкнула публикация статья “К изучению неформального языка русской благотворительности” нашей екатеринбургской исследовательницы Е. Д. Бондаренко. Очень хорошо, что в академической среде изучается словарь отечественной благотворительности.
Вы не заметили, как многообразная благотворительная деятельность становится в нашей стране, особенно в молодёжной среде, всё более иноязычной? Про всё большее количество разновидностей доброделия мы изъясняемся причудливыми, инородными словами. Всеми этими «донатами» и «донейшенами», «свопами» и «аскерами»…
Безусловно, русский язык обладает невероятной гибкостью и способностью не просто заимствовать чужие слова, но и смело и даже немного нагло присваивать и осваивать. Но времена нынче стоят непростые. И войны сейчас происходят в храмах. И войны нынче разворачиваются на каких-то ранее неведомых уровнях – это какие-то когнитивные, лингвистические противостояния, это битвы на полях дискурса и мелоса. И это войны. И это то, о чем многие думают, то, на предмет чего выстраивают стратегии и тактики, то, что упаковывают в технологии, то, про что скрывают или обнажают умыслы и цели…Мы уже не имеем права на некую невинность, на простоту. Мы уже не можем позволить себе эдакую цивилизационную ленность – желание спрятаться в норке «ся-комплекса». Сегодня ничего не случается. Всё случающееся сегодня и на наших глазах случают. И мы должны быть искушены во многом. В том числе, и в делах языковых.
Пока не так уж и много наших соотечественников участвует в благотворительной деятельности, хотя и наблюдаются очень радующие перемены – соучастие в благотворительности становится даже модным. И это хорошая мода. Но она ещё не столь распространена, как хотелось бы. И не будет ли сдерживающим для этой моды фактором то, что на каком-то этапе благотворительность будет являться нашим гражданам и горожанам как нечто инокультурное, иноцивилизационное? И не случится ли в этом важном деле опасное отчуждение?
Языковые игры, языковое бытование благотворительности – это не столь безобидные и малозначимые вещи, как многим может показаться. Вербальная упаковка хороших дел в диджитальной среде попахивает техниками символического присвоения. В один прекрасный день мы можем проснуться и обнаружить, что всё хорошее и доброе обслуживает (а следовательно и порождает) не русский язык, а какой-то другой. И это уже вопрос национальной безопасности.
И это особенно обидно, т.к. наш русский язык обладает одним из самых разработанных словарей на тему благотворительности и доброделия. И русские слова про это очень красивые и даже поэтичные. «Приют», «дом призрения»…
Безусловно, для многих видов благотворительной деятельности старых слов не достаточно. Значит нужно их придумывать. Словообразование, словотворчество – это невероятно значимая и очень увлекательная культурная работа. И эту работу безусловно нужно делать. Великая страна, великая культура просто не могут игнорировать эту проблему.