НОВОРОССИИ БЫТЬ!

Интервью Павла Губарева, главы общественно-политического движения «Новороссия», «народного губернатора Донбасса».

Глава общественно-политического движения «Новороссия», он же в недавнем прошлом — руководитель Мобилизационного управления Министерства обороны Донецкой Народной республики. И, конечно, «народный губернатор Донбасса». В этом качестве Павел Губарев получил широкую известность и популярность.

Затем было его задержание спецназом СБУ. Киев, одиночная камера… Казалось, руководители переворота никогда не отпустят своего заклятого пленника. Однако захват людьми Игоря Безлера нескольких сотрудников украинской «Альфы», отправленных на Донбасс для разведывательно-диверсионной деятельности, позволил осуществить обмен.

Так Павел оказался на свободе.

Мы встретились с Губаревым на Арбате, в один из его кратких приездов в Москву. Мы — это два главных редактора: Александр Егорцев, журнал «Национальный контроль», и Павел Евдокимов — газета «Спецназ России».

Увидев «Спецназ России», Павел улыбнулся и сказал, что является читателем газеты аж с 1999 года. Правда, с перерывами. Это было неожиданно… и приятно!

Не вся беседа вошла в интервью, многое осталось за пределами публикации. Целый ряд затронутых вопросов Губарев попросил не предавать огласке. И это понятно, конечно.

На следующий день Губарев выехал в Донецк.

Вскоре город подвергся очередной варварской атаке — на этот раз был уничтожен рейсовый автобус, погибли люди. Тогда же, в День знаний, укро-бандеровцы нанесли удар по одной из школ, где также пролилась невинная кровь.

А позже пал Донецкий аэропорт, являвшийся оплотом хунты — оттуда на протяжении нескольких месяцев по городу велся беспорядочный и прицельный огонь, губивший и калечивший мирных жителей.

«РУССКИЕ НИКОГДА НЕ ГОТОВЫ К ВОЙНЕ»

Евдокимов: Павел, если «отмотать» время назад, к весне… к началу Русской весны, ты бы начал все сызнова?

Губарев: Да. Но я не совершил бы ошибок, которые были мною допущены. Все совершают ошибки… Но я с уверенностью могу сказать: я сделал бы то, что сделал. По-другому я поступить не мог. Мне сложно далось то решение. Но когда я его принимал, то осознавал, что если я этого не сделаю, то до конца жизни себе не прощу.

Никто из пророссийских организаций поднимать народ не захотел. Я обошел всех… Никто не захотел стать лидером и начать настоящую борьбу, а не заниматься ее имитацией.

Егорцев: Когда майдан потрясал Киев, а затем раздавались призывы разобраться с «москалями» на Донбассе, вы были готовы к войне? И вообще предполагали, что до нее дойдет?

Губарев: Русские никогда не готовы к войне (улыбается). Но, по большому счету, как можно быть готовым к гражданской войне? Все начиналось с мирных протестов, хотя уже тогда у каждого гладкоствольное оружие «под подушкой» было. Уже тогда боекомплект в охотничьих магазинах был раскуплен. Уже тогда была вооруженная группа «охотников и рыболовов», которую я держал в резерве. Когда мы штурмовали здание областной администрации, я не вводил ее в дело, боясь кровопролития. Это одна из тех моих ошибок.

Евдокимов: Группу нужно было использовать?

Губарев: Да, действовать решительно.

Егорцев: Тогда Донбасс еще говорил о федерализации…

Губарев: Тогда это слово еще не было ругательным. Сегодня оно, я считаю, вообще не актуально. Мы говорим: «независимая Новороссия». Точка. Обсуждать иное нет уже смысла.

Егорцев: После Минских соглашений Порошенко говорил о том, что готов признать особый статус юго-востока.

Губарев: Украинским журналистам Порошенко говорит одно, европейским — другое, американским — третье. Хозяева у него в Америке. Поэтому справедлива та точка зрения, которую Порошенко транслирует американским СМИ. И вот им он как раз говорит, что Украина — это унитарное государство и будет таковым.

Нынешняя Украина не будет иметь правительства, лояльного и толерантного к России и русским. Поэтому я был и остаюсь сторонником разделения Украины на две, как минимум, части. Считаю это разделение единственной логической и непротиворечивой формой существования территорий бывшей Украины — когда центральная и западная ее части хотят быть в составе «единой Европы» (иллюзия, ну пусть, если люди хотят!), другая ее часть — хочет быть аффелирована с Россией: культурно, экономически, политически. Цивилизационно. В военном отношении, в конце концов.

ГЕНОЦИД В НОВОРОССИИ

Евдокимов: Ты был одним из тех, кто ввел термин «Новороссия». И не просто ввел, но и наполнил его конкретным геополитическим содержанием.

Губарев: Я разрабатывал и сам проект Новороссии, и его символику. Был и остаюсь тем, кто будет продолжать использовать и отстаивать это понятие — за которое, кстати, уже пролито столько крови.

Евдокимов: Та часть, которая не хочет интегрироваться со «свободной Европой», это и есть Новороссия?

Губарев: Да.

Евдокимов: Но сейчас есть две Новороссии. Одна — «малая Новороссия», то, что удалось отстоять силой оружия и мужеством ее жителей. Вторая — это «большая Новороссия», которая оккупирована хунтой, захватившей власть в Киеве в результате государственного и антиконституционного переворота. Что делать с ней? Ждать холодов и общего экономического коллапса? Или же освобождать силой оружия патриотических сил?..

Губарев: Тут, действительно, два пути. И в России есть сторонники обоих вариантов. Я в душе являюсь сторонником активных действий по освобождению территории «большой Новороссии». Но кровопролитие, конечно, пугает. Люди подустали от войны. Холода — это одна из причин того, почему, в общем-то, стороны решили сесть за стол переговоров. Но давайте посмотрим с другой стороны: мира фактически нет! Украина его не желает. Киев объявил и проводит очередной этап мобилизации, при этом стягивает войска, ведет переговоры о закупке военной техники и нанимает частные военные компании. Выполняя волю США — будет действовать еще более агрессивно. И здесь, мне представляется, упреждающие действия явились бы более бескровным вариантом. Потому что мы окажемся в ловушке. Я хорошо отношусь к мирным соглашениям, но плохо отношусь к Минским договоренностям. Там нет субъектности Новороссии.

Евдокимов: Позвольте, но радикальные укры как раз и обвиняют Порошенко в том, что он в рамках Минских соглашений эту субъектность де-факто признал.

Губарев: Ну это, скажем так, полярный взгляд украинского общества. Там тоже есть сторонники «партии мира» и «партии войны». И побеждают сторонники «партии войны». Это можно легко увидеть по предвыборной риторике в Верховную Раду. Превалирует точка зрения: сепаратистов, как нас называют, нужно до-да-вить.

Егорцев: Я когда проезжал шахтерские районы&hellhellip Степановка, Мариновка… Такие картинки, словно из кинофильмов о Великой Отечественной войне. И после этого мне показалось, что возврата к прошлому действительно нет. Быть не может. Насколько реально можно говорить о гуманитарной катастрофе? И — страшный термин — о геноциде?..

Губарев: Убийство по этническому признаку, да. Людей убивали за то, что они русские. Русские не могут думать по-другому. Мы не можем, скажем, иначе относиться к Бандере. Мы не можем иначе относиться к Галицкому проекту украинской государственности, где русские — это оккупанты. И за это нас уничтожают. За то, что мы — русские. Это называется геноцидом.

Егорцев: Может быть, это случайно уничтожают мирное население? Дескать, лес рубят — щепки летят.

Губарев: Систематическая случайность? Нет, это — закономерность. Массированные обстрелы артиллерийским оружием с низкой точностью предполагают удары по домам мирного населения. У нас мирных погибает больше, чем военных. Всегда.

Егорцев: Как психически здоровый человек может хотеть смерти детей?..

Губарев: Вы знаете, я хорошее хочу сказать. Когда мы вошли в прифронтовые села, то в огороде одного дедушки нашли снаряды от «Града» со снятыми запалами. То есть снаряды вылетели, прилетели, но не разорвались. А на боеприпасе написано: «Мы сделали для вас все, что могли».

Евдокимов: Бытует такое мнение, что в Новороссии воюют русские и украинцы. Но на самом деле, как мы знаем, линия разделения проходит совершенно по другому принципу, мировоззренческому. С одной стороны, Русский Мир, и на его стороне сражаются русские, украинцы и представители других национальностей, и с другой — анти-Мир, на стороне которого воюют тоже русские. Яркий пример тому — бывший командир украинской «Альфы» Василий Крутов, соратник Ющенко, который еще недавно возглавлял силы карателей в «зоне АТО».

Губарев: Я думаю, что господин Крутов воюет больше из профессиональных побуждений, исходя из так называемой этики подразделения.

Евдокимов: О чем идет речь, Павел?

Губарев: Когда меня вывозили на обмен, это были ребята из киевской «Альфы», мы разговорились и пять часов, находясь в пути, обменивались мнениями. «Альфа»… это подразделение (вы это хорошо знаете), куда отбирались лучшие люди. Я увидел разумных людей. Не буду вдаваться в подробности. Скажу лишь одно: свое участие в событиях они объяснили «этикой подразделения», которая не позволяет им поступить иначе.

Евдокимов: Тебя брала киевская «Альфа»?

Губарев: Киевская. Донецкая «Альфа» отказалась выполнять приказ. Спасибо им!

Егорцев: Павел, извини, а ты не хотел стать полевым командиром?..

Губарев: Если бы у меня присутствовало такое желание, я им бы стал. Но для этого нужны соответствующие специальные знания. Или склад характера. Я не могу быть профессиональным военным, а потому полевым командиром не являюсь. Хотя… желание просто взять оружие и воевать, присутствовало. Но меня сначала отговорили, а потом запретили.

«Я ВНУТРЕННЕ БЫЛ ГОТОВ ОТСИДЕТЬ ДЕСЯТЬ ЛЕТ»

Евдокимов: Ход времени заметно убыстрился, и это отмечают многие, и само время как бы спрессовалось. Оказавшись в киевских застенках, ты предполагал, что будешь так быстро освобожден? Или же, находясь в камере, приготовился к длительному сроку пребывания в заключении?

Губарев: Я смирился и внутренне был готов отсидеть десять лет. Когда ребята Ахметова предлагали выпустить за то, что я скажу о своей поддержке «борьбы Ахметова с киевской властью», я отказался, сказал, что лучше буду сидеть, для меня это принципиально. Самое сложное — осознание того, что дети будут расти без меня, а дочке три месяца. Конечно, это наизнанку выворачивало душу. Было трудно, но с этим я смирился.

Евдокимов: Мы держали кулаки за тебя и всегда ставили в пример супругу, которая активно выступала в социальных сетях и подняла то знамя, которое постарались вырвать их твоих рук. Мужественная женщина! Она осталась верна идеям своего мужа.

Губарев: А знаешь почему?

Евдокимов: Почему?

Губарев: Потому что некому оказалось…

Евдокимов: Выйдя на свободу, ты сделал громкое заявление, вызвавшее скандал, что на момент твоего ареста большинство лидеров протестного движения Донбасса финансировал Ахметов.

Губарев: Не финансировал, а подкупал. Это правда. Его люди сначала угрожали, а потом предлагали деньги. Я свой выбор сделал уже тогда. Я вообще противник вещизма… Не люблю ходить по рынкам и магазинам (улыбается), мне комфортно ходить пусть и в одной и той же, но чистой и привычной одежде.

Евдокимов: Будучи в тюрьме, как ты проводил время? Чем занимался, о чем думал?

Губарев: От информации я был отстранен. Газет не давали, телевизор тоже не давали смотреть. Месяц я жил без матраса, спал на железных нарах.

Евдокимов: Одиночка?

Губарев: Да, одиночка. Из шестидесяти двух дней заключения девятнадцать были голодными. Первые семь, когда мне отказались предоставить адвоката и «кололи» на показания, издеваясь физически и морально, и второй раз, когда погибли первые люди в Славянске. Я объявил голодовку и проголодал двенадцать дней. Как проводил время? В основном, в молитве.

Егорцев: Как ты встретил известие об освобождении?

Губарев: Не поверил, потому что это была уже четвертая или пятая попытка. Я знал, что мои соратники меня не оставят. Видел развитие ситуации… Через месяц мне удалось добиться не только матраса, но и газет, хотя и украинских, но по ним можно было собирать фактаж и анализировать, что происходит на воле. Уже последнюю неделю у меня телевизор был. Веры, что меня обменяют, было мало. Но она все-таки была.

Евдокимов: Первым делом ты поехал в Славянск. Ты отправился туда, чтобы познакомиться со Стрелковым?

Губарев: Меня привезли в Славянск на обмен, первые несколько дней я находился там.

Евдокимов: Какое на тебя произвел впечатление Стрелков?

Губарев: «Стрелок»? (улыбается). Я сразу увидел идеалиста. Такого же человека, как и я (смеется), которого интересует нечто другое, чем обычных людей. Мы поговорили, и я нашел в нем единомышленника и соратника по борьбе. Его блестящий прорыв из окруженного Славянска войдет в учебники генеральных штабов разных стран мира.

Не по всем вопросам мы сходимся: он — монархист, я — республиканец больше, хотя и «верю» в светскую монархию. На русской земле невозможно существовать без лидера, у которого сосредоточена власть — военная, силовая и сакральная. В России всегда монарх. Сегодня этот человек — Путин. Монарх в кавычках. Человек, наделенный властью и доверием народа.

Проблема — в элите, которая не отождествляет себя с российским народом. Я называю ее болотом между президентом и народом.

Егорцев: Пропасть…

Губарев: Пропасть, болото. Как угодно. И это «болото» нужно осушить.

ДОНБАССУ НАНЕСЁН КОЛОССАЛЬНЫЙ УРОН

Евдокимов: Возвращаясь к ситуации в Новороссии. Принято обвинять Россию в агрессии против Украины. Но вот такой факт. У Стрелкова в Славянске, как мы знаем, было всего две «Ноны». Будь у него системы залпового огня, и позиции укров на Карачуне, откуда уничтожался город, были бы сметены сразу же.

Губарев: Россия не совершала агрессии. То, что произошло на Донбассе, это дело рук его жителей, поднявшихся на борьбу, и небольшой группы бойцов (на две трети состоявшей также из жителей бывшей Украины), пришедших со Стрелковым в Славянск. И нет большего специалиста, чем он, по организации армии с нуля. Наверное, нет.

Егорцев: Павел, насколько катастрофично разрушен Донбасс?

Губарев: Урон — миллиард долларов, примерно так. Сильнейшие разрушения в Донецке и Луганске, в других городах. Есть наполовину или на треть уничтоженные села… Урон нанесен колоссальный, если в человеческом измерении, то цифры ждут своего исследования. По моим прикидкам, около двадцати тысяч с обеих сторон, включая мирное население. Такова цена войны на сегодняшний момент.

Евдокимов: Нужно ли проводить процесс, аналогичный Нюрнбергскому, по военным преступлениям, совершенным в Новороссии?

Губарев: Это нужно будет сделать обязательно. После победы. Нашей победы.

Евдокимов: «Нюрнберг» — это понятно… Но что делать с людьми, которые являются пособниками хунты, которые оправдывают ее кровавые действия? Это будет как после разгрома Рейха, когда рядовые немцы разводили руками: «Концлагеря? Нет, мы ничего не знали…» Ну, допустим на минуту. Но тогда не было интернета, социальных сетей, сейчас же — иное дело! Любой человек может найти альтернативные источники информации и, сопоставляя, получить собственную картину всего, что происходит. Так вот, как быть с такими людьми после победы Новороссии?

Губарев: Они соучастники по недоразумению. Кто-то активно, кто-то — нет. Скажем, украинская армия, она неоднородна. Есть идейные вояки — эти делятся на упертых врагов и тех, кто заблуждается, и есть профессионалы, кадровые военные.

Также армия делится на контрактников, срочников и насильственно мобилизованных. У срочников и мобилизованных нежелание воевать — сто процентов, контрактники выполняют приказы и сдаются при первой возможности. Остаются идейные, являющиеся движущей силой войны на Донбассе.

Егорцев: А в Донецком аэропорту засели идейные укры?

Губарев: Идейные, да. И частные военные компании — в обороне они могут сидеть долго, но наемники не идут в атаку с криком «Ура!»raquo;. Зато, как я уже сказал, наемники хорошо защищают объекты. Так что в аэропорту засели «упоротые» и наемники.

Что касается населения, то мы имеем дело с фашистской, по сути, страной, где публично запрещены альтернативные точки зрения. Если появляется независимый медийный ресурс, он сразу подвергается преследованию. Редактора избивают, объявляют врагом народа. Запад закрывает на все это глаза. Как и на совершаемые чудовищные военные преступления.

УКРЫ И УКРАИНЦЫ — НЕ ПУТАТЬ!

Евдокимов: Павел, а как все-таки получилось, что именно Украина, столь пострадавшая от гитлеровского нацизма, стала добычей нацизма собственного?

Губарев: В Украине есть Галичина, она источник этого зла.

Евдокимов: Я не то чтобы не соглашусь, но Галичина была «всегда». Но у меня такое ощущение, что успех переворота обеспечила не она, а позиция центральной Украины. Если бы она не поддержала Майдан, то ничего бы у Галичины не получилось!

Губарев: Это так, ну что вы хотите — двадцать три года усиленной тотальной проработки населения. У нас поколение выросло другое. И это поколение плохо знает свою историю. В том числе свергая памятники Ленину — создателю Советской Украины, проклиная Сталина, того, кто прирастил ее огромными территориями, отторгнутыми у Польши, Чехии, Венгрии и Румынии.

Хочу напомнить, что Сталин был против включения Донецко-Криворожской республики в состав УССР. Ну, а Хрущёв просто сумасшедший, не иначе, подарил Крым.

И вот сегодня мы расхлебываем ошибки коммунистических вождей, и Запад снова добился своего: русские воюют против русских. Галицкий проект, зародившийся еще сто пятьдесят лет назад, чтобы отторгнуть эту часть России и Русского Мира — этот проект реализуется по полной программе. Нужны ассиметричные ответы, и, думаю, скоро мы все их увидим.

Евдокимов: Павел, ты родился в 1983 году, уроженец Северодонецка Луганской области. То есть твое взросление как раз пришлось на время той самой активной идеологической обработки населения. Как тебе удалось вывернуться и выйти из-под влияния этой пропаганды?

Губарев: И не только выйти, но и спорить с преподавателями истории и литературы. Даже в Донецком национальном университете я добивался, чтобы преподаватели-бандеровцы вынуждены были сменить вуз и поехать преподавать во Львов или Винницу. Я мог, к примеру, сорвать семинар по теме Мазепы, опираясь на документы. На историческом факультете у нас действовал кружок любителей Новороссии (мы его создали в 2003 году) и вечерами, по пятницам, собирались и готовились, если так можно сказать, к «Русской весне» (улыбается). И кто бы мог подумать, что те наши ребята теперь в числе ее видных представителей: Ярослав Руденко, Сергей Цыплаков и другие.

Евдокимов: В своей практике мы четко разделяем украинцев и укров. Насколько это обоснованно?

Губарев: Вполне. Украинец — это просто другой русский. Но украинец, который русофоб, — это укр. Русофобия является стержнем украинского национализма. Забери ее, скажи — давай общаться с тобой на политические темы, но без русофобии, и он замолчит, ему не о чем будет разговаривать. Потому что все крутится вокруг «клятых москалей», «тысячелетней российской оккупации» и «насильственной русификации».

БЕЗ «БЕЛЫХ» И «КРАСНЫХ»

Евдокимов: После распада Советского Союза наши патриоты яростно сражаются друг с другом — одни «белые», другие «красные», тем самым продолжая, пусть и идейно, не с оружием в руках, гражданскую войну. Однако на примере Новороссии мы видим другое: впервые нет этого трагического различия!

За Новороссию сражаются как сторонники левых взглядов, так и православные монархисты. И те, и другие дерутся под красными стягами с изображениями Иисуса Христа. Быть может, Новороссия — это пример того, как нужно заканчивать с затянувшейся гражданской войной?..

Губарев: Флаг Новороссии — это символ единения двух частей российской истории: Андреевский крест на красном знамени Победы. Новороссия объединит все здоровые патриотические силы. С нее начнется возрождение России и Русского Мира.

Евдокимов: Павел, ради чего люди сражаются на Донбассе?

Губарев: По моему опыту общения, могу сказать так: на первом месте стоит антифашизм, на втором — Вера и Традиция. Донбасс всегда был левых взглядов, в целом. Социалистических. В этом смысле Стрелков у нас «белая ворона» (улыбается). Но при этом посмотрите на флаг Новороссии — он все объясняет. И объединяет.

Знаете, у меня среди друзей есть боец с позывным «Коммунист» и боец с позывным «Царь». И они вполне уживаются в борьбе за идею Новороссии, за идеи народовластия, социальной справедливости. Во имя большого Русского Мира. Это будет новый геополитический полюс силы, способный сдержать агрессию Запада, центр мировой справедливости.

Хочу особо отметить, что справедливость в генах русских людей. Русские люди и справедливость — это тождественные понятия. Русский человек без справедливости жить не может. Поэтому в разные времена у нас было столько добровольцев. Не наемников, именно добровольцев, готовых отдать жизнь ради идеи.

Егорцев: В этих словах российская олигархическая элита может увидеть для себя угрозу…

Губарев: Это ее проблема. 1990 год — стопроцентная собственность государства, 2000 год — практически стопроцентная частная собственность. Десять лет самого большого в мире воровства. Это правда, чего уж тут скрывать! Рано или поздно, вернется человек, который скажет: верните сюда, верните «на базу». Потому что, еще раз повторяюсь, русский человек без справедливости жить не может.

Если кто-то думает, что русский человек — это раб, то посмотрите на Донбасс. Наши оппоненты на майдане тоже считали нас рабами. Но мы сделали народную революцию, а они всего лишь совершили олигархический переворот.

Егорцев: Кто был ничем, ничем и остался.

Губарев: Все олигархи на местах. Все по-старому… И к тому же, их гонят на Донбасс отстаивать олигархические интересы, используя мальчиков («хероям слава!») как пушечное мясо. И они, кстати, это осознают. Ко мне много раз выходили на связь украинские националисты, говорившие: «мы не хотим войны» и «мы понимаем, что не переварим Донбасс — нужно договариваться». Я отвечал: «Еще не время». Но всех их брал на карандаш. Когда придет необходимость, мы эти контакты обязательно используем.

Беседа закончена

Мы выходим на улицу и обмениваемся крепкими рукопожатиями.

По Арбату идет народ — «в час вечерний, в час закатный», и никто не обратил внимания на обыкновенного молодого мужчину, свернувшего в переулок.

Он — один из тех, кто своим безрассудным мужеством и готовностью идти до конца изменил ход истории. Точнее, наоборот — придал ей то направление, которое предначертано Свыше.

Подобно Губареву, тысячи бойцов, мужчин и женщин, приближают победу. Они не прогнулись под изменчивый мир, не предали себя и своих героических предков. Они оставили свои дома и взяли в руки оружие, чтобы остановить нашествие Мордора.

Новороссии быть!

Она состоялась как форпост России и Русского Мира. Форпост, объединяющий людей разных национальностей, но дающий шанс всей нашей цивилизации. Всему миру.

Источник