Сто лет без Столыпина

О любимом политике рассказывает художник Илья Глазунов

18 сентября 1911 года от пули террориста умер великий реформатор, председатель Совета Министров России. О любимом политике рассказывает художник Илья Глазунов

Глазунов: – Ни одно убийство, начиная с Юлия Цезаря, не сыграло столь роковую роль в мировой истории, как это. И не залп «Авроры» стал переломным моментом в судьбе нашего государства, а выстрел в городском театре Киева. Смерть Столыпина привела к власти силы зла и разрушения.

Корр.: – Илья Сергеевич, а как вошел в вашу жизнь Столыпин? Вы же художник, а не политик.

– Детство мое прошло в Петербурге, на Аптекарском острове. Неподалеку от нашего дома стоял неухоженный, чудом уцелевший при коммунистах памятный знак. На том месте была дача Столыпина. Ее разворотило взрывом бомбы в августе 1906 года. Погибли более 20 человек. Единственного сына премьер-министра Аркадия и дочь Наталью вместе с няней выбросило взрывной волной с балкона на мостовую. Няня погибла, Наташе раздробило ноги. Сам Столыпин чудом остался жив. Мои родственники его видели, много рассказывали про удивительного человека, на которого Россия смотрела с надеждой.

Дал землю крестьянам

– Во времена «нового мышления» у меня попросила интервью солидная испанская газета «АВС». Главным реформатором у нас и в мире тогда был провозглашен Горби. Но я всегда считал и считаю самым великим реформатором России Петра Аркадьевича Столыпина. Так и заявил испанскому журналисту. Тот удивился: «А почему не Горбачев?» Интервью напечатали. Вскоре в официальных советских «Известиях» вышла разгромная статья «Экспортная гласность». Мол, как смеет Глазунов называть великим человеком висельника, кровавого реакционера, подавившего революцию?! Статья очень сильно ударила по мне.

– В перестройку, пору гласности? Не может быть.

– Да, в 1988-м. За 10 лет до того был скандал с нашумевшей картиной «Мистерия ХХ века». Меня хотели лишить гражданства, выслать на Запад. Но в ЦК с перевесом в один голос победило мнение: хватит плодить диссидентов, отправим его лучше на БАМ, рисовать строителей магистрали. Помню, передовой бригадир бодро рассказывал об успехах коллектива. «Брось, Вася, – вмешался старичок-старожил. – Я тоже в твои годы железную дорогу строил, самую главную в России. Только быстрее. Вы с вашей техникой одну версту кладете, а наша артель клала три за такое же время. И за каждую версту получали поболе вашего. Весь мир тогда гудел про русское чудо!»

– Дед строил Транссиб?

– Да. «Никакие крепости не заменят путей сообщения», – заявлял в Думе Столыпин, убеждая в стратегической важности Транссибирской магистрали для России. Там же, на БАМе, услышал про затерявшуюся в тайге деревню «столыпинцев». Разыскал. Огромные деревянные дома. Большинство заколочено. Нашел одну старушку. «Почему вы «столыпинцы»?» – спрашиваю. Потряс ее бесхитростный рассказ о сути аграрной реформы Столыпина. «У нас в Ярославской губернии, как и повсюду в России, очень много рождалось детей. Приходилось землю постоянно делить между новыми едоками. Земли становилось все меньше». И Столыпин сделал гениальную вещь. Призвал крестьян ехать в Сибирь. Создал банк, который давал переселенцам фактически беспроцентный кредит. И крестьяне поехали. По Транссибу. Спрашиваю старушку: мол, приехали, что дальше? «Моему тятеньке и дяде Васе сказали, берите земли сколько хотите, но только обрабатывайте. Они столько тут напахали, дома понастроили! У нас в семье было 30 лошадок, 40 коров. Дядя Вася потом из Америки трактор выписал. Все жили богато». А что, государство при царе хлеб отнимало, спрашиваю. «Да нет, все везли на ярмарку. Хлеб копейку стоил за пуд». Я не случайно про хлеб спросил. Перед войной жил у тети Лиды под Лугой. Ночью ее забрали на моих глазах, судили, сослали. Собирала колоски на колхозном поле, чтобы с голоду мы не умерли.

– По сталинскому «Указу о трех колосках» от 32-го года многие крестьяне загремели в тюрьмы, лагеря.

– А ярославских «столыпинцев»-тружени-ков в те годы раскулачили, отправили в лагеря. Постепенно вымирала богатая некогда сибирская деревня. Несколько человек и оставалось на момент моей бамовской ­командировки в 1978-м. Раз в неделю им ­привозили хлеб из города.

20 лет прошло после крушения советской власти. Казалось бы, пора встать на ноги. Так нет, со всего мира уже везут продовольствие в богатую некогда столыпинскую Россию. В обмен на нефть и газ. Впрочем, что продовольствие. Демография – наша главная беда. Посмотрите, в ходе демократических реформ год от года население страны сокращается.

Как тут не вспомнить слова Столыпина: «Дайте государству 20 лет покоя внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России!» При нем страна действительно год от года, от реформы к реформе становилась могучей мировой державой, обгоняя Европу и Америку по темпам роста экономики и народонаселения. Население империи в начале XX века выросло на десятки миллионов человек! И это несмотря на потери в Русско-японской войне и революции 1905 – 1907 годов, генеральной репетиции Октября, кровавый занавес которой был опущен его, Столыпина, железной рукой и непреклонной волей.

– Эту бы железную руку и волю, Илья Сергеевич, да против коррупции – еще одного зла и позора современной России, которая губит нашу страну почище всяких революций.

– Но в октябре 17-го некому было остановить Ленина. Ясно одно: если бы Столыпину были отпущены те 20 лет, мы с вами жили бы сегодня совсем в другой стране! Во всяком случае без тотальной коррупции и с прекрасными дорогами.

«Нам нужна Великая Россия!»

– Нашим политикам, депутатам необходимо обратиться к идеям и деяниям великого реформатора, чье богатейшее наследие по-настоящему не востребовано, не изучено и государственно не использовано, а главное – из него не сделаны необходимые практические выводы.

Да, убежденный монархист Столыпин принадлежит русской истории. Но государственный деятель и реформатор Петр Аркадьевич Столыпин, как никогда, нужен России сегодня. Всем, кто считает своим высшим долгом человека и гражданина бороться за возрождение страны, кто не может смириться, что его расколотое на куски Отечество низведено до уровня сырьевой колонии с вырождающимся и беззащитным народом, нужно изучать политическое наследие Столыпина, чтобы знать – как действовать.

– И как же?

– В своей книге «Россия распятая» я отобрал самые любимые и самые, мне кажется, нужные для нас высказывания Столыпина о власти, России и обществе, которые стоит вывесить на видном месте в кабинетах наших больших и малых начальников.

Вот лишь некоторые. В Думе председатель Совета Министров и министр внутренних дел говорил: «Для лиц, стоящих у власти, нет, господа, греха большего, чем малодушное отклонение от ответственности». И далее – открыто и гордо о своей политической и нравственной позиции: «Мы, как умеем, как понимаем, бережем будущее нашей родины и смело вбиваем гвозди в сооружаемую постройку будущей России, не стыдящейся быть русской, и эта ответственность – величайшее счастье моей жизни».

Обращаясь к думцам, среди которых было немало либералов, «борцов за права человека» (как сказали бы сегодня), победивших потом в феврале, Столыпин заявил: «Бывают, господа, роковые моменты в жизни государства, когда государственная необходимость стоит выше права и когда надлежит выбирать между целостью теорий и целостью Отечества». Все, что предлагает мое правительство, говорил он в Госдуме в ноябре 1907 года, «не сочинено; мы ничего насильственно, механически не хотим внедрять в народное самосознание, все это глубоко национально. Поэтому наши реформы, чтобы быть жизненными, должны черпать свою силу в этих русских национальных началах. Русское государство росло, развивалось из своих собственных корней».

Словно бы сегодня сказанные горьким укором звучат слова Столыпина, произнесенные более ста лет назад в императорском Госсовете: «Нам, господа, не следует увлекаться западными образцами, теоретическими выводами западной науки, так как иногда на совершенно оригинальное разрешение вопроса нас наталкивает сама жизнь».Он успел подготовить подробный «Проект о преобразовании государственного управления России». Буквально на следующий день после похорон премьер-министра из столицы в его имение «Колноберже» прибыла некая комиссия, изъяла проект и всю личную переписку Петра Аркадьевича с государем. Эти бесценные документы затем таинственно исчезли. Но произошло чудо! Через 44 года после убийства его никому не известная работа была опубликована в Сан-Франциско профессором А. В. Зеньковским, который в молодости удостоился чести записывать за Столыпиным его заветные программные тезисы о преобразовании России. Этот основополагающий исторический документ, на мой взгляд, было бы весьма полезно внимательно изучить и в правительстве, и в Думе.

По мысли Столыпина, Великая Россия – большой дом, построенный прежде всего русским народом, в котором в мире и довольстве, согласии и благоденствии живут все многоликие племена и народности. А государство – опора и защита веры, труда и собственности населяющих его граждан от посягательств врагов. Столыпин руководствовался этой непреложной истиной.

11-е покушение стало роковым

– Илья Сергеевич, кому была выгодна смерть Столыпина?

– Тем силам, что готовили бойню мировой войны и революционную смуту гражданских войн, кому нужны были великие потрясения, а не Великая Россия. На председателя Совета Министров подготовили десять покушений, стреляли, бросали бомбы, но Столыпин был непреклонен. «Не запугаете!» И тогда убийцы дождались его приезда в Киев.

– Как Столыпин оказался в Киеве?

– Там открывали памятник Александру II. Прибыл Николай II с семьей, государственные деятели. 14 сентября высокие гости были на спектакле «Сказка о царе Салтане». В антракте в Столыпина выстрелил террорист Богров. 11-е покушение стало роковым. Пуля задела печень. Вот свидетельство очевидца преступления: «Петр Аркадьевич как будто не сразу понял, что случилось. Он наклонил голову и посмотрел на свой белый сюртук, который с правой стороны, под грудной клеткой, уже заливался кровью. Медленными, уверенными движениями он положил на барьер фуражку и перчатки, расстегнул сюртук и, увидя жилет, густо пропитанный кровью, махнул рукой, как будто желая сказать: «Все кончено!» Затем он грузно опустился в кресло и ясно и отчетливо произнес: «Счастлив умереть за царя». Увидя государя, вышедшего в ложу, Петр Аркадьевич, на виду у всех, благословил его широким крестом». Ему было всего 49 лет!

– Террорист мог убить царя, но выбрал Столыпина?

– Именно он был мишенью Богрова! В том убийстве до сих пор много неясного. Почему тяжело раненного повезли в карете по тряскому булыжнику не в ближайшие больницы, а в дальнюю клинику? Почему плохо организовали охрану премьера, за которым давно охотились революционеры? Тем более агенты предупреждали, что в Киеве готовится покушение! На мой взгляд, преступную халатность, если не нечто большее, проявил губернатор Киева Гирс. Я читал его воспоминания. Гирс проболтался, что за полтора часа до начала спектакля, что называется, нос к носу столкнулся в фойе с «человеком с резкими чертами лица». Это был Богров. Гирс все валит на местного жандармского полковника: «Заметив находившегося рядом Кулябко, я понял, что этот человек был агентом охранного отделения, и с этого момента он не возбуждал во мне беспокойства». После смерти Столыпина Гирса от греха подальше перевели губернатором в Минск, затем в Нижний Новгород. Там его в Февральскую революцию арестовал местный Совет, доставил в Москву. Но Временное правительство тут же распорядилось выпустить его. Гирс эмигрировал, умер в Париже в 1958-м.

Возможно, к убийству был причастен глава жандармского корпуса генерал Курлов, также приехавший в Киев. Не зря же в августе 18-го чекисты позволили бывшему главному жандарму царской России эмигрировать в Германию. Отказываюсь верить, что убийство, потрясшее страну до основания, дело рук бесстрашного террориста-одиночки. Повешенный Мордка Богров, по слухам, агент охранки, был всего лишь пешкой в беспощадной игре против Великой России.

Могила, закатанная асфальтом

– А почему премьер-министра похоронили не в столице – Петербурге, не в Москве, даже не в Саратове, где он был прежде губернатором, а в Киеве?

– Когда сразу после смерти вскрыли завещание Столыпина, первые строки были: «Я хочу быть погребенным там, где меня убьют». Петр Аркадьевич упокоился в Киево-Печорской лавре. В 1952-м я студентом проходил практику на Украине, побывал на этой святой могиле. Но в 1961-м, уже при Никите Хрущеве, глухой ночью подъехал кран, утащил гранитную надгробную плиту и массивный каменный крест. А саму могилу по высокому указанию закатали асфальтом. В 1989-м в Киеве была моя выставка. Друг-историк Виктор Киркевич повез меня в лавру. Молча, склонив головы, смотрели мы на растрескавшийся асфальт. Словно слезы, с сосулек струились на него звонкие капли. Вспомнил я, как в Париже прощался с Аркадием Петровичем, высоким, благородным, очень похожим на отца. «Поклонитесь от меня русской земле, которую я никогда не увижу, но ради которой жил мой отец и живу я».

– Мы должны сделать все, чтобы восстановить могилу великого человека! – говорю Киркевичу.

– Уже пробовали, Илья Сергеевич, но все боятся. А вот вы, да еще на такой высокой волне успеха вашей выставки можете запросто попасть к нашему руководству и решить вопрос напрямую.

Я отправился на прием к первому секретарю Киевского обкома партии. Григорий Иванович Ревенко принял радушно, внимательно выслушал. «Добро, действуйте! Я отдам распоряжения». Могилу Петра Аркадьевича восстановили. Отдельная детективная история, как нашли надгробную плиту и крест. Хрущевские вандалы, спеша под покровом ночи свершить черное дело, впопыхах зарыли их в землю в самой лавре.

– Илья Сергеевич, у вас была еще мечта восстановить памятник Столыпину в Киеве.

– Его поставили на Крещатике через год после гибели премьера. Деньги на монумент собирал народ. На камне высекли знаменитые слова: «Вам нужны великие потрясения – нам нужна Великая Россия». На пьедестале написали: «Петру Аркадьевичу Столыпину – русскіе люди». В 1917-м одним из первых распоряжений Временного правительства Керенского был снос монумента «палачу и вешателю». Соорудив подобие виселицы, публично повесили на петле оторванную от пьедестала фигуру. Словно казня его снова, на этот раз через повешение. В те же дни был снесен и памятник в Симбирске, на родине Керенского и Ленина. Ох, не зря Временное правительство освободило арестанта Гирса, а чекисты выпустили ­за рубеж жандармского генерала Курлова.

Обрадовавшись разрешению киевских властей восстановить святую могилу, я предложил Киркевичу заодно и памятник вернуть. Он замахал руками: «Да вы что! На том месте Ленин! Кто же осмелится заменить его Столыпиным?» Даже в перестройку восстановление памятника Столыпину было невозможно. Но еще труднее представить сегодня, что «самостийная» власть примет решение возродить в центре Киева памятник тому, кто всегда выступал за великую и неделимую Россию.

– Говорят, Ильич поныне стоит в Киеве на столыпинском постаменте. Зато памятник реформатору скоро появится в Москве!

– Признаюсь, для меня было огромной радостью и большим личным праздником видеть, как Владимир Владимирович Путин заложил летом камень на месте будущего памятника. Это принципиально важное решение. Символично, что он встанет возле здания правительства России, которое у нас все еще зовут на американский манер «Белым домом». Надеюсь, что с появлением памятника Петру Аркадьевичу не только возродится его идея Великой России, но и будут приняты конкретные четкие действия по возрождению многонациональной страны во благо всех ее граждан. Давно пора!

Источник: kp.ru